На самом деле никто не любил Мардж, она была странной, одинокой,
одержимой собаками дурой, которая платила Дадли за то, чтобы он
терпел ее объятья и всевозможные тисканья. Она глубоко ненавидела
всех, кто выбивается из ее представления о «прекрасном». Петунью
она презирала, скрывая свое отношение под маской велеречивой
вежливости. А вот Дадли она обожала, ведь он был олицетворением
всего, что она так любила в людях, грубый, неуравновешенный,
алчный, «с хорошим аппетитом» и «прекрасной внешностью».
Именно эта «удивительная» женщина требовала когда-то отдать
годовалого Гарри в приют, «где ему было самое место», но Вернон и
Петунья ее не послушались и «взвалили на свои плечи этот ужасный
груз». Она постоянно натравливала на маленького Гарри одного из
своих бульдогов и веселилась при этом как умалишенная. Или
помнится, подарила ему собачий корм. Вообщем всячески унижала
мальчишку, едва ей представлялась такая возможность.
Том не просто ненавидел ее, он презирал всей своей неполноценной
душой эту личность и ее чертовых собак. Он всегда в тайне надеялся,
что едва проснется его магия, он хорошенько приложит ее чем-нибудь,
но… в эти три года она не приезжала ни разу. И вот подарок небес!
Том жил в предвкушении ее приезда и буквально считал дни до этого
события.
Ночь на тринадцатый день рождения Том встретил спокойно. Она
выдалась душной, и пришлось открыть окно, чтобы пустить немного
ночной прохлады. Сильва тут же упорхнула в ночную мглу. Звезды
загадочно мерцали на ночном небе, а молодая растущая луна давала
достаточно света, чтобы видеть очертания соседних домов, кусты и
цветы Петуньи на заднем дворе.
Неожиданно Том наткнулся на два горящих как угольки небольших
шарика в кустах. Возможно, одна из соседских кошек забрела к ним и
наблюдала за мошками. Но создавалось ощущение, что смотрели эти
глаза именно на него. Том нахмурился и отошел от окна, но ощущение,
что животное наблюдало за ним, никуда не делось.
Утром Том проснулся рано, привычка бегать по утрам всегда
поднимала его раньше всех. Он наскоро оделся и вышел на улицу.
Воздух с утра был прохладнее.
Том привычно двинулся по улице, постепенно наращивая темп. До
площадки с тренажерами он добрался примерно за полчаса. Еще полчаса
на тренажерах и назад к дому Дурслей. Он никуда не торопился,
однако… тревожило ощущение чьего-то взгляда на затылке. Он даже
несколько раз остановился, чтобы обернуться, но никого не
увидел.