Иногда это выглядит тупо, но иногда бывает крайне забавно.
— Пожалуйста, будь со мной нежнее, — сказала Джин, как только
гуманоидный дракон взял её лампу в руки.
— Мало мне твоего непристойного внешнего вида, так ты ещё и
пошлые шуточки будешь откалывать? — Жон хмыкнул, прежде чем вновь
обратиться к Истине. Задерживаться здесь не было причины, а
поговорить с Джин они смогут и в другом месте. — Уходим.
Создавать какую-то отдельную тайную
или не очень базу Жон посчитал излишним. Поэтому гуманоидный дракон
просто вернулся в Бикон, к статуе предка Арков. И там, прямо на
площади перед Академией Охотников, он усел у подножия статуи прямо
на земле. Артефакт же созданный богом, Реликвию Знаний, Жон просто
поставил рядом.
— Итак, что ты хочешь? — спросила
Джин, недовольно, но молча, посмотрев на своё физическое
вместилище, стоящее на сырой земле.
— Ты же знаешь всё в этом мире, —
Жон усмехнулся. — Ни за что не поверю, что мои мысли скрыты от
тебя.
Джин на провокацию не повелась, а
достаточно серьезно задумалась. Можно было бы подумать, что она
что-то проверяет или пытается прозреть что-то скрытое, но Жон в это
не верил. Артефакт в режиме онлайн собирающий всю информацию со
всего мира, просто не мог нуждаться в долгих раздумьях.
— Далеко не все твои тайны открыты
перед мной, — наконец признала она.
Джин не решилась откровенно врать,
будто в принципе ничего не знает о Жоне, ну или знает вообще всё.
Гуманоидный дракон, тварь из-за грани их мира, был слишком чуждым,
так что иногда он умудрялся скрыться даже от неё. Джин внимательно
наблюдала за Жоном каждый день, чувствуя эманации, идущие от
ужасной энергии, которую сам Жон называл Истинной. Он был буквально
пропитан этой жуткой силой и заражал всё, чего касался.
Тем ужаснее было чувствовать
прикосновения гуманоидного дракона к лампе Реликвии Знаний, её
физическому телу. Меньше всего на свете Джин хотела прикоснуться к
этой Истине.
— Но при этом ты видела моё будущее,
— Жон не стал вдаваться в подробности того, что Джин видит или не
видит. — В том числе те сны, которые я пока не видел.
Джин на это только кивнула, спорить
тут было бессмысленно, Жон уже знал, что это правда.
— Покажи мне парочку, — попросил
Жон.
Он уже понял, что его сны слишком
избирательны. Он желал стать охотником, то есть воином и убийцей
чудовищ. И почти все его сны были либо конкретно про убийц чудовищ,
подобных Геральту или Эдварду, либо воинами. Даже в воспоминаниях о
Ниоте или Жанне, он лишь по верхам подхватил их опыт интриг и
правления, зато в подробностях постиг их опыт битвы и
командования.