– Вставай, засоня, – на распев пропела Сашка и стоящие на полках пробирки отозвались ей легким звоном.
– Сейчас, сейчас, – пробормотал Костя, обнимая подушку.
– Ты какой вчера вечером фильм смотрел?
– Отвяжись.
– Ну, скажи.
– "Истребители" – называется.
– Хороший?
– Хороший, но ты его не поймешь.
– Почему это не пойму?
– Мала еще слишком.
На эти слова хорошо бы запустить в брата подушкой или чем-то потяжелее. Но нельзя, жалко расставленных кругом пробирок. Сашка тяжело вздыхает и идет пить чай с вареньем, и бубликами.
"Вовсе я не маленькая. В шестой класс уже перешла" – думает девочка. Но взглянув на пробирки, вспоминает, что и в шестом классе она еще не будет изучать химию, и настроение ее еще больше портится. Она садится за стол, смотрит как тетя Люся – младшая мамина сестра, торопливо пьет чай, проглядывая газету.
– Ну, что там пишут? – спрашивает Марина Сергеевна сестру.
– Да ничего особенного.
– Тогда и нечего за столом читать. Ведь подавиться можно.
– В Берлине в театре ставят пьесу Горького по повести "Мать".
– Во-первых, это не повесть, а роман.
– Ладно, хватит меня учить. Начинай сразу с "во-вторых".
– Во-вторых ты считаешь, что с немцами у нас все нормально? Мы им хлеб эшелонами шлем, они наши спектакли ставят и все хорошо?
– Наверное, нормально. Хотя я знаю не больше твоего.
– Ты все-таки на почте работаешь. Начальником почтового отделения.
– Вот именно – на почте, а не в министерстве иностранных дел и будет ли с немцами война, не знаю.
– Ты не кипятись, мы все после финской войны, когда три месяца подряд по ночам было затемнение, грабежи, на улицу не высунешься, стали нервными, взвинченными. Вот я и волнуюсь.
– Заболтала ты меня, того и глядишь на работу опоздаю, и не буду больше начальником, – сказала тетя Люся свернув газету и подмигнув Саньке.
Тут появился Костя с полотенцем на плече, зубной щеткой и круглой пачкой зубного порошка в руках.
– Давай быстрее в ванну, а то кто-то из соседей займет, – говорит ему мама.
– Займет, так я в кухне, почищу.
– Ты же знаешь, что Петр Петрович, ругается, когда ты чистишь в кухне. Говорит, что от этого раковина забивается.
– Ты как химик понимаешь, что она забивается от вермишели, которую он промывает в дуршлаге, – возразил Костя.
В огромной ленинградской коммунальной квартире, в которой они живут, вечно кто-то чем-то не доволен. Они уже давно привыкли к этому. К тому же эта одна из немногих семей, у которой в пользовании целых две комнаты и многие им завидуют.