Стемнело давно, трудно понять, куда ехать, где искать, у кого спрашивать.
На дороге появилась пара местных мужиков. Я направил машину, поравнялся с ними, остановился и они остановились. Два пожилых дядьки. Лица тёмные, сморщенные, а глаза весёлые. Мужики смотрят сквозь стекло, улыбаются. Я нажал на кнопку, чуть опустил стекло.
- Ты покуда? Заплутал, что ли, сынок? – дядька вдохнул в салон горячего терпкого перегара.
- Не подскажите, где дом Людмилы?
- Какой ещё Людмилы, Самсоновой, что ли? Или Быстровой, у нас тут Людмил в каждом дворе. Аж нервный тик от этого имени у меня. А-ха-ха! – заржал мужик и другой подхватил.
- Ты какую Людку ищешь? – второй склонился к стеклу, осклабился беззубым ртом.
Морды жуткие.
- В сельсовете уборщицей работает, председатель сказал, - на всякий случай упомянул про председателя, я так понимаю, в деревне председатель даже у алкаша авторитет.
Сработало.
- Ах, председатель, - мужик поднял указательный палец вверх. Значит, действительно – авторитет, - Так тебе Люську, значит нужно?
- Ага, Люську, - киваю.
- Так ты проехал, парень. Вон, под последним фонарём ихний дом, - показал на конец улицы, а потом снова на меня так пристально глянул в щель стекла и ухмыляется, - а ты, часом, не папашка городской, объявился? Манькин папка? А? Пожаловал.
- Спасибо, что подсказали, - я нажал кнопку закрыть стекла, а тот пальцы суёт.
- Нет, ты мне ответь - папаша или нет?
- А где у вас тут участковый находится? – повернулся я к мужику и в глаза пристально посмотрел.
Сработало. Тот сразу пальцы убрал.
- А что я сказал? Подумаешь, уже и спросить нельзя. Обидчивые все такие…
Видно, и участковый тут – авторитет.
Я доехал до конца улицы, развернулся и поехал в другой его конец. Под последним фонарём остановился. Заглушил мотор, вышел из машины.
Разглядываю освещённый белым светом фонаря деревянный дом, выкрашенный когда-то давно тёмно-голубой краской. В распахнутых окнах свет горит, слышны голоса, два женских и один детский. Звон посуды, стук приборов о тарелки. Ужинают.
Не хотел я отвлекать, но только подошел к калитке, сразу отскочил. Звон цепи и злобная морда черного пса не каждому понравится. Пёс разгавкался.
- Чего орёшь? - попытался я поговорить, но животное не оценило умиротворяющего тона и загавкало ещё громче.
Пёс начал кидаться и дёргаться. Хорошо, между нами забор какой-никакой, ну, и цепь, а то даже не знаю, чтобы было со мной сейчас. Такой и через забор с лёгкостью перепрыгнет и не посмотрит на дорогой костюм и приличное лицо.