— Прошу вас, господин Соловьёв, — нежно проворковала она. Жека,
как заворожённый, смотрел на свежие красивые, чуть подкрашенные
губы, на идеальные белоснежные груди, на нежную кожу и думал: как
она попала сюда? Ей бы в модельном агентстве в Москве работать на
показах именитых кутюрье, а она развлекает разжиревших на грабеже
родины толстосумов.
— Откуда ты меня знаешь? — удивлённо спросил Жека. — Мы кажется,
незнакомы.
— Вас знает весь город, — всё так же соблазнительно улыбаясь,
сказала девушка. — Да и как же мы незнакомы? Знакомы и даже
виделись. Вы просто не помните.
— Нет, — не согласился Жека. — Совершенно точно не знаю тебя. И
давай, пожалуйста, на «ты». Я не люблю такого обезличивания, когда
один на «ты», другой на «вы».
— Но я на работе! — возразила Карина. — Мне предписано так
говорить. Так что, увы, вам придётся потерпеть. А насчёт «виделись,
не виделись»... Вспомните марш у Бульвара Героев пять лет назад. У
меня хорошая память!
Карина подмигнула, и отошла от Жеки. И он тут же всё вспомнил,
как Арнольд Шварценеггер в одноимённом боевике.
Апрель 1987 года... Холодный, пасмурный, с поздно сошедшим
снегом. К демонстрации на День Победы готовят школьников со всего
города. Но только седьмые классы. Причём только тех ребят, кто
учится более-менее хорошо, без троек. Классы с разных школ стоят,
построенные в шеренги, на площади, покрытой большими каменными
плитами. Начинает звучать «Этот день Победы порохом пропах!». Как
только начинает звучать музыка, шеренги школьников начинают
маршировать и, пройдя чуть-чуть, поворачивать на угол 90 градусов.
Причём это надо сделать синхронно. Каждая шеренга огибает другую по
своему радиусу, не сбиваясь и не натыкаясь друг на друга. Прежде
чем добиться такой синхронности и точности, тренировали выход раз
20, не меньше.
На улице холодно, дует резкий ветер, иногда сыпя снежной колючей
крупой. Подростки замёрзли, как цуцики, но им сказали: пока не
сделаете так, как надо, домой не пойдёте. Жека одет так себе: хилая
старая отцовская куртка-разлетайка со сломанным замком, полы
которой держатся на двух кнопках и заткнутой булавке. Ему неловко и
холодно. Неловко из-за того, что порывы резкого ветра то и дело
норовят распахнуть куцую куртку, надувая полы парусом. А холодно
потому, что только постригся и пошёл на тренировку без шапки, чтобы
пофорсить. Да и шапка такая, что возьми да выбрось. Лучше уж совсем
без неё, чем в ней...