Постояли минут пять,
наслаждаясь сибирским пейзажем, потом разлили шампусик по
пластиковым стаканчикам, поломали шоколадки.
— За нас! — улыбнулся
Жека, поднимая стаканчик с пенистым напитком. — Пусть всё у нас и
всегда будет хорошо. Смотри как тут классно. Зачем эта Москва?
Можно жить здесь, а если есть деньги, можно хоть каждую неделю
летать за границу отдыхать. Или в Москву ту же.
— Ты ж сам хочешь
свинтить отсюда! — ехидно ухмыльнулась Светка, потягивая свежее
вкуснейшее шампанское, и лукаво поглядывая на Жеку.
— И да, и нет, — признался он. — Когда приезжаю в лес, на
природу, как вот сейчас, думаю: ну куда я отсюда... Вроде Родина
здесь. С другой стороны, кому я тут нужен? Кроме тебя, пожалуй, что
никому. И смысла цепляться тут за что-то не вижу вообще. Правильно
твой батя сказал: где русский человек осядет, там ему и будет
родина. Такие же горы и леса, реки, в любой северной стране мира
есть. В тех же Штатах или Канаде. Так что... Поживем — увидим.
— А ты философ, Женька!
— усмехнулась Сахариха. — За что тебя и люблю.
Отставив стаканчик с
шампанским на капот машины, она подошла, обняла Жеку и опять
прильнула к его губам своими губами с ароматом шампанского и
шоколада.
Потом на джипе катались по проселкам, по лесу. Жека не жалел
машину, по лакированному боку елозили ветки и сучья, а в рычаги
подвески набивалась грязь и прошлогодняя трава.
— Пусть работает! —
веселился Жека, газуя по промоинам и глубоким колеям, заполненным
водой. — Внедорожник для плохих дорог предназначен, а не для
города!
Потом сидела за рулём Сахариха, и получалось у неё на удивление
хорошо. А что не управлять-то? Машина хоть и мощная, но руль с
усилителем, коробка — автомат, сцепление жать не надо. Играйся, как
с игрушкой. Светка и поигралась, чуть не загнав машину в болото.
Потом виновато улыбнулась, и посадила за руль Жеку, который сумел
выехать. Весело...
Приехали домой, уже темнеться начало. Иваныч и Елена Сергеевна
вернулись из гостей. Увидев Жеку, предложили остаться на ужин и
заночевать, но тот отказался. Погостил — пора и домой. Поцеловал
Сахариху на прощание и поехал в город.
В четверг дембельнулся Клаус. Парень отслужил, как положено, два
года. Десантура во Пскове. И вернулся из армии совсем в другую
страну, с совсем другим укладом жизни. Не найдя никого из друганов
на прежних местах, зашёл к Сахарихе, но там жили посторонние люди —
квартиру Иваныч продал одному из своих родственников. Жеку, Митяя и
Славяна тоже не нашёл — родственники сказали, что съехали парни
давно в свои квартиры. Иди, мол, ищи их в кооперативе, где ЖЭК. И
вот Клаус сидит у Славяна и с офигевшей физиономией выслушивает,
что говорит ему Славян об их деятельности. Думал, что друганы, как
все, работают уже на заводе, ходят на смену, а они вот... Дела на
миллионы мутят-крутят. На иномарках ездят. О своих более тёмных
делах Славян пока не стал рассказывать. Пусть привыкнет корефан к
новому положняку. Поймёт, что просто так ничего не приходит.