– Говорит, – сообщил Первый Трутень, – что хозяину это не нужно.
– Да, – признал Второй, – так он сказал и мне. Что еще за хозяин?
– Какой-то Перкис. Миссис Бинго дружит с его женой.
– Никакого вкуса у людей! – заметил Третий.
– Никакого понятия, – прибавил Первый.
– Видимо, кретин, – предположил все тот же Второй. Четвертый с ними не согласился.
– Не уверен, – сказал он. – По-моему, Бинго им прикрывается. Упился властью, завидует чужим талантам. Это плохо кончится. Да что там, уже чуть не кончилось, но – пронесло. Конечно, я имею в виду историю с Беллой Мэй Джобсон. Какую именно? Ту, которая связана с этой Беллой.
Американской писательницей, пояснил он. Здесь ее вряд ли знают, а в Америке дети зачитываются повествованиями о тюлене Томми, бурундуке Брюсе и прочей живности. Перкис познакомился с ней на пароходе, когда плыл из Нью-Йорка, и она дала ему прочитать про бурундука, он же мгновенно понял, что именно этого давно ждал «Мой малыш». Тем самым, он пригласил ее в редакцию, чтобы урегулировать все с редактором, другими словами – с Бинго.
Как ни прискорбно, без хозяина Бинго немного заважничал. Хозяин этот вечно лез, особенно – когда речь шла о разделе «Дядюшка Джо – добрым деткам», и недели две свободы ударили страдальцу в голову. Когда ему доложили, что его спрашивает некая мисс Джобсон, он постучал карандашом по зубам и сказал: «Вот как? Я занят. Пусть напишет или запишется».
Вскоре явился здоровый, загорелый Перкис и, отдав дань восклицаниям типа «Вот и я!» или «Ну, как вы тут?», заметил:
– Кстати, скоро зайдет Белла Мэй Джобсон.
Бинго мило засмеялся:
– Старая добрая Белла? Была и сплыла.
– То есть как?
– А так. Я ее не принял.
Перкис покачнулся:
– Не приняли?
– Вот именно. Занят-занят-занят. Сказал, чтобы изложила свои претензии на одной стороне листа.
Не знаю, доводилось ли вам смотреть «Ураган», такой фильм. Я вспомнил его потому, что с Бинго случилось примерно то же самое. Какое-то время, по его словам, что-то гремело и кружилось; потом ремарки стали яснее, и он вывел, что эту самую Беллу надо любить и лелеять, улещать и умасливать, создавая атмосферу почтительного восхищения.
– Виноват, – сказал он. – Недоразумение, знаете ли. Представления не имел, что это – дар судьбы, творец бурундуков. Мне показалось, что она предлагает Дюма в роскошном переплете.