А еще до этого, когда я сам был мальчишкой, Норт не повредился в уме и на землях было относительно спокойно, появилась у подростков забава – что-то вроде посвящения. Раз в году собираться ночью и пережидать ее на этом старом кладбище. Кто струсит – того прочь из компании. Деревенские не особо их и шугали. А зачем? Ничего не портят, над памятью не смеются. Сидят себе, байки травят.
Как-то раз и меня один знакомый подбил со всеми пойти ночью на кладбище. Было мне тогда лет пятнадцать – самое время всякие глупости совершать с очень умным видом. И вот согласился я. Пришли под вечер, устроились. Сидим. Кто-то запасливый пирожков захватил, чтобы не голодно было, кто-то уже начал первую, пока еще нестрашную историю. Самые леденящие душу и кровь выдумки конечно же было принято оставлять на десерт, дождавшись, когда совсем стемнеет, чтобы близкий лес превратился в жуткий замок, пение ночных птиц приобрело зловещие нотки, а лунный свет, просачиваясь через тонкие облака, заставлял тени крестов танцевать вокруг что-то завораживающее.
И так за байками дело к полночи подобралось. А тут бац – шаги услышали. Шаркающие такие, медленные… Сначала перетрусили жутко, потом разозлились, мол, кто-то из старших парней поиздеваться решил. А как выглянули – удивились: бредет по кладбищу бабушка – платье в горошек, на голове косынка, в руках узелок, в общем, стандартный божий одуванчик. И сама выглядит испуганнее некуда, на каждую могилу крестится. Тут один мальчишка охнул – мол, это его двоюродная бабушка: у них деревня погорела, вот старушка и решила к родственникам перебраться. Да, видимо, ноги подвели, не успела до вечера к домам, а в лесу оказалось еще страшнее оставаться одной. Решила путь через кладбище срезать.
И тут среди нас нашелся гуманист.
– А давайте, – предложил он с самым серьезным видом, – спрячемся за надгробиями, чтобы не пугать пожилую женщину?
Дурное дело – нехитрое, мы и спрятались.
И вот бабушка добредает до того места, где мы затаились. Уже приободрилась маленько – вот она, деревенька, огни сверкают, тепло манит, совсем немного до людей осталось. И именно в этот момент я не удержался за надгробием – уж сильно неудобно было сидеть, скрючившись в три погибели, и со всего размаху шлепнулся на зад. Звук получился соответствующим обстановке: жутким.