***
Лорд Тюлирье был полноватый, невысокий человек с маленькими
шустрыми глазками, брюшком, клиновидной бородкой и залысиной,
которую он умело укрывал под челку. Заложив руки за спину, он в
волнении расхаживал по своему кабинету и время от времени
восклицал: как подло, боги, как же подло! Я тем временем сидел на
стуле, слушал его восклицания и изредка с сокрушенным видом
поддакивал. Для полного антуража мне не доставало только белого
платка у глаз. Спектакль продолжался уже несколько минут. Не знаю,
сознательно ли лорд Тюлирье втянул меня в эту игру с взаимными
любезностями и вздохами. Если так, следовало отдать ему должное.
Все мои планы держаться холодно и по-деловому рушились на
глазах.
В целом когда я входил в казармы, я оценивал свои шансы выйти
отсюда живым примерно 50 на 50. После спектакля, которым меня
встретил Тюлирье, я был вынужден пересмотреть оценку и давал себе
уже 40 на 60. 40 - что через несколько часов я буду сидеть в своих
покоях. 60 - что через несколько часов я буду в одной из камер
местного подвала в компании плесени и крыс.
Кончилось тем, что лорд Тюлирье, наконец, сел за стол. Глянул на
меня украдкой и вдруг вынул откуда-то из-под стола стакан и бутылку
с какой-то темно-красной жидкостью. Наполнив до краев стакан,
капитан опустошил его за несколько глотков, с видимым удовольствием
причмокнул и словно бы спохватившись, приподнял бутылку, глядя
вопросительно на меня. Я покачал головой.
- Сердце. Извините. - Пожаловался лорд Тюлирье, пряча бутылку и
стакан обратно под стол. Стараясь не поднимать бровей, я понимающе
кивнул.
- Ну-с. - Лорд Тюлирье энергично хлопнул себя по бокам. -
Начнем, если не возражаете. У меня буквально несколько вопросов, о
том, что вы пишете в ваших дневниках...
- А, к слову! - Воскликнул Тюлирье. - По-моему, я и не
поблагодарил вас, что вы так любезно согласились предоставить их по
первой просьбе.
- Ну что вы! Пустяки!- Промямлил я с вежливой улыбкой. И тут же
рассердился на себя, что я, во-первых, мямлю, а во-вторых, никак не
могу выпутаться из этой игры в учтивость и заржавевшие улыбки,
которую так ловко навязывал мне Тюлирье. Теперь я уже не
сомневался, что он делает это нарочно. С полным сознанием
дела.
- Ах, ну что вы! Напротив, это было очень любезно с вашей
стороны. Ведь вы были совершенно не обязаны передавать мне ваши
личные заметки. Вы понимаете... - Тюлирье перешел на шепот. - Все
это сущая формальность, от которой и сам я, признаться, совершенно
не в восторге. Но что поделать, что поделать...