- Не понимаю, почему эти пять человек работают, а шестой стоит и
ничего не делает. – Удивлялась Галатея часом позже, когда мы
проезжали мимо поля.
- Это надсмотрщик. – С улыбкой объяснял я.
- Надсмотрщик?
- Он следит, чтобы остальные пятеро правильно резали колосья. Не
с середины, а под корень.
- А сам он почему не режет?
- Потому что он надсмотрщик.
- Не понимаю. Разве те пятеро не могут сами проследить, чтобы
все правильно срезать?
- Нет, могут, вероятно. – Отвечал я в замешательстве. – Но
должен же кто-то над ними надзирать.
- Зачем?
- Что значит зачем? А если они начнут срезать неправильно?
- Можно объяснить им, как правильно. А потом прийти проверить.
Для чего все время возле них стоять?
- Что значит для чего? У вас что, в Вертале нет
надсмотрщиков?
- С чего бы им там быть? У вас вот есть. А ты даже не можешь
объяснить, зачем они нужны.
- Нет, почему я не могу? Могу. – Возражал я и снова принимался
объяснять, но Галатея только хлопала глазами.
- А это для чего? – Спрашивала Галатея часом позже, когда мы
подъезжали к перекрестку.
- Это дорожный указатель.
- Но тут же только названия дорог. Как вы понимаете, где какой
город?
- Так и понимаем. По названию дорог.
- Хорошо. И куда нам теперь ехать?
- Налево. На вестриэльский тракт.
- Постой. А ты уверен? – Протянул задумчиво Ансельм, разглядывая
столб. – По-моему вестриэльский тракт идет в обход этого Твилла.
Вроде нам прямо.
- Нет, подожди. Ты путаешь. Это на следующей развилке прямо. А
сейчас на вестриэльский тракт.
- По-моему, нам вообще направо. – Вставила равнодушно Галатея. –
Твилл на Юго-Востоке. Юго-Восток вон там.
До Твилла мы добрались поздним вечером.
Конец записи.
Сперва Февроний рассудил, что нужно выброситься из окна. Мысль
эта казалась здравой и логичной. В голову Феврония она пришла
незамедлительно, едва лишь он услышал, что отец с матерью
поссорились, и отец в гневе повелел созвать турнир.
Около часа простоял Февроний у открытого окна, но прыгнуть
почему-то, так и не решился. Пожалуй, дело было все-таки не в
трусости, оцепенении или еще чем-то таком. Да, жутко колотилось
сердце, но и только. Страха и в помине не было. Было другое.
Февронию на ум пришла вторая мысль, что прыгнет он или не прыгнет,
разницы особой в общем нет.