Дмитрий говорил спокойно и даже
негромко, но стоящие в шеренге новики слушали его, затаив
дыхание.
От Воина веяло такой силой, что даже
самый недалекий разбойник понимал – это не угроза, это констатация
факта.
Мне, честно говоря, не хотелось снова
вступать в эту реку – с лихвой хватило срочки – но других вариантов
свалить из Храма я пока что не видел.
Увы, как бы сильно мне ни хотелось
побыстрее начать строить свою финансовую империю и отправиться на
поиски казны Пожарских, я понимал – придется потерпеть.
И только от меня зависит, как я
проведу следующие полтора-два месяца. Буду учиться для галочки или
возьму от Храма максимум возможного, да ещё и заработаю на
этом.
А раз так, то придется вспомнить
службу в армии и работу на Илюху – что ни говори, но отдел
логистики, это та же самая армия. Только люди помотивированней, да
и средств воздействия побольше.
Ну да не впервой. Найду, чем их
замотивировать.
Можно договориться с фон Штерном
насчет самострелов и выдавать их за успехи в учебе. А можно
помогать с закрытием Проколов…
Про торговлю и вовсе молчу. Я тут
такой чёрный рынок в обход Крысина устрою – мама не горюй!
В общем, при должной толике фантазии
и сноровки, боевая практика может стать не только полезным и
интересным времяпрепровождением, но ещё и прибыльным!
Все эти мысли промелькнули в моей
голове за считанные секунды, и я, шагнув вперед, повысил голос.
— Отделение! Ко мне!
Мой отряд, разрушив строй, бестолково
столпился вокруг меня. Краем уха я слышал аналогичные приказы фон
Штерна и Бура, но они шли как-то фоном, что ли?
Все мое внимание в данный момент было
приковано к окружившим меня новикам.
Да, мне не впервой командовать и
управлять людьми, и да, я был руководителем у вполне себе взрослых
и состоявшихся дядек.
Но сейчас на меня напала робость.
Такое иногда случается, когда нужно
выступать со сцены перед большим количеством людей – вроде опыт
есть, но все равно волнительно.
К тому же контингент, собравшийся
около меня, был весьма разношерстный.
Кто-то заглядывал мне в глаза чуть ли
не с щенячьей преданностью, кто-то смотрел с опаской, кто-то с
нескрываемым превосходством.
Из одиннадцати человек в мое
отделение попали два солдата, два ремесленника, три разбойника, и
четыре крестьянина.
У меня не было личных дел, чтобы
понять, кто есть кто, но поза, выражение лица и взгляд могли о
многом сказать.