Время словно замедлилось, а я,
наоборот, ускорился, и виной тому был полыхающий внутри огонь
ярости.
Рывок, и вот уже разбойник болтается
в воздухе, цепляясь правой рукой за мое предплечье. Левой он,
скотина такая, с зажатым в ней ножом, без остановки тыкает мне в
грудь.
Захват кисти, хруст, и нож вылетает
из ослабевшей ладони на пол.
Я же, дернув Степана к себе, с силой
бью лбом ему в нос. И снова вытягиваю руку вверх, заставляя
разбойника извиваться в воздухе.
Да, я не хотел калечить своих
новиков, но такое прощать нельзя.
Кровь хлещет из разбитого носа
разбойника, но я и не думаю останавливаться.
Хэк! Хэк! Хэк!
Моя левая рука, словно молот,
врезается ему в живот, раз за разом выбивая из новика воздух.
Тихая волчья злость в глазах Степана
сменяется сначала страхом, затем ужасом, но я и не думаю его
отпускать.
И только когда на смену ужасу скорой
смерти приходит мольба отпустить и готовность повиноваться, я
разжимаю пальцы, и разбойник падает на пол.
К нему тут же бросается щуплый
товарищ, но, поймав ухом мой подзатыльник, кубарем летит в другую
сторону.
— Ещё один такой фокус, — внутри меня
кипит гнев, и слова приходится выталкивать из себя. — И я переломаю
вам пальцы.
После моих слов в отделении повисает
тишина, и я понимаю – на этот раз припугнуть, как того же Ростика,
ограничившись одними словами, не выйдет.
Если дружки Степана попробуют
нарушить установленные мной правила, а они обязательно попробуют,
то придется ломать им пальцы.
Иначе – не поймут и примут мое
человеколюбие за слабость.
— Ещё желающие есть? — я буквально
рычу, и не пытаясь успокоить полыхающий внутри гнев.
— Никак нет! — солдаты вытягиваются в
струнку, а крестьяне с ремесленниками молча качают головами.
Мельком вижу во взгляде Григория
понимание, как же ему повезло, что я лишь обозначал захваты.
И лишь один новик – третий разбойник
– смотрит на меня исподлобья. Со злобой.
Шаг к нему, короткий тычок в солнышко
и мощная оплеуха объясняют новоиспеченному новику всю глубину его
заблуждений.
— Ещё раз так на меня посмотришь, —
ласково рычу оказавшемуся на полу разбойнику. — Все зубы тебе
пересчитаю. Понял?
Разбойник что-то мычит, ну а я что?
Мне не жалко помочь бедолаге ускорить его мыслительный процесс.
Пинок в живот, и повторный
вопрос.
— Понял?
— Понял… Ваше… благородие, — хрипит
бандит, пытаясь удержать в себе завтрак.