Резко открыв глаза, я уставился на потолок. Первым моим порывом
было вскочить и начать осматриваться, но я быстро передумал,
вспомнив прошлые пробуждения и связанный с ними дискомфорт по всему
телу.
Всё тело болело, словно бы меня пропустили через мясорубку, и я не
мог пошевелить ни одним мускулом без того, чтобы не почувствовать
резкую боль.
Так что я остался лежать, обдумывая всё, что произошло до этого
момента.
Меня уже достали эти постоянные скачки и потери сознания. Так я
просто лежал, ничего не делая, и изучал окружающую меня
обстановку.
Комната была небольшой, уютной, с кроватью в углу, покрытой
простым, но чистым покрывалом. Рядом с кроватью стоял небольшой
комод, явно видавший лучшие времена, и два встроенных шкафа. Окно
рядом с кроватью пропускало достаточно света, чтобы осветить
комнату мягким дневным светом.
Через окно был виден знакомый, но в то же время непривычный вид.
Лесные деревья простирались до самого горизонта, их кроны
раскачивались под дуновением легкого ветерка. Звуки леса были едва
слышны сквозь толстое стекло окна.
Между кроватью и комодом был кривоватый проход, через который была
видна большая проходная комната или кладовая — я точно не мог
определить. В той комнате стены были увешаны различными пучками
трав, а на встроенных полках стояли разнообразные склянки и
бутылочки с неизвестным содержимым.
Склянки были повсюду, даже в комнате, в которой я находился. В
самом центре другой комнаты был большой котёл, из которого исходил
пар, что свидетельствовало о кипении какой-то жидкости. Котёл
издавал тихий, успокаивающий звук, напоминающий журчание
ручья.
Ещё немного полежав и обдумывая всё произошедшее, я начал
размышлять о своей новой сущности.
Во-первых, теперь я был Сомбра. У меня были частички сознания и
полный набор воспоминаний двух разных Сомбр: один был злодеем, а
другой — героем.
И ещё была третья личность, лишённая воспоминаний, но с полноценной
индивидуальностью, которая впитывала и ассимилировала воспоминания
и остатки сознания.
Из всего этого сложного коктейля получился я. Воспоминания, которые
поначалу были в хаотическом состоянии, теперь обрели стройную
структуру, став нечто удобоваримым.
Я мог без проблем вспомнить любой момент, словно бы лично
участвовал в них, так что теперь могу с уверенностью сказать, что
эти воспоминания стали частью меня.