Спасением стали мысль о Дарье и ее слова о пятнице. Что ж, видимо, сегодня отличный день, чтобы излить ей душу.
* * *
Я отошла на достаточное расстояние от школы и, убедившись, что меня никто не преследует, набрала номер подруги.
– Алло? – сонно ответила она.
– Черт, прости. Я тебя разбудила?
– Нет…ну, да. Но я уже давно должна была встать, – зазвучал ее веселый голос.
Я улыбнулась, сдерживая непрошенные слезы. Когда мы были детьми, Дарья часто собирала цветы и плела самые лучшие венки на свете. Она была первой, кто надел мне на голову венок из одуванчиков и сказал: «ты – маленькая принцесска!» Эти слова до сих пор хранятся у меня в сердце, и я достаю их оттуда всякий раз, когда начинаю скучать по Дарье.
А потом, когда ей исполнилось четырнадцать, она ненадолго пропала из моей жизни. Все усложнилось, когда она пришла к нам с бабушкой в синяках и крови, и объяснила, что ее отправили заниматься проституцией. Бабушка хотела написать заявление, но Дарья ее остановила; сказала, что по-другому денег на еду не достать.
Я еще не понимала ужаса случившегося, а баба Снежа выплакала все глаза. Она тщетно пыталась забрать Дарью под свою опеку, но ее отправили куда подальше.
– Так, что там у тебя? Рассказывай! – голос подруги звучал слишком жизнерадостно.
– Прости, но мне придется тебя огорчить, – я выдохнула и помотала головой.
Язык отказывался шевелиться, признаваться было стыдно.
– Один ублюдок облил меня пивом! А потом меня снова раздели и сняли на камеру, – я судорожно втянула воздух, надеясь, что Дарья услышит только мой гнев, а не плаксивые нотки.
– Блин, да что у вас за школа-то такая?! – возмутилась она и я услышала звон чего-то разбившегося. – Подожди минутку, – Дарья пропала.
Судя по звуку, она сметала осколки в совок. Я улыбнулась. Научиться бы у нее этой легкости…
– Я тут, – по ту сторону трубки скрипнули пружины. – Слушай, ну, так нельзя! Какой-то урод тебя чморит, а потом еще и раздевает! Пойдем, напишешь заявление.
– Да кто мне поверит?
– У тебя же куча свидетелей!
– Проблема в том, что они за то, чтобы меня унижали.
– Подожди, – Дарья фыркнула, как обычно делала, когда избавлялась от мешающей челки. – Кто тебя раздел, а кто снимал?
– Сначала меня облили пивом, потом классуха заставила снять одежду, и все это засняли, – я выдохнула, присаживаясь на качели.