А там, куда они так спешили, их помощь была действительно очень нужна: группа всадников в воинских доспехах уже понесла большие потери – шестеро воинов валялись в пыли, убитые или тяжело раненные, а оставшиеся семеро отчаянно отбивались от двадцати с лишним нападавших. Нападавшие были одеты по-разному, но в основном на них красовались охотничьи кожаные рубахи, грубые суконные либо овечьи плащи и самые разнообразные шапки – от простых чепцов и колпаков, какие носят земледельцы, до добротных железных шлемов. Все это обличало в них разбойников, и не просто разбойников, но тех самых неуловимых лесных грабителей, за которыми ноттингемский шериф упорно и безуспешно охотился вот уже шестой год. Многие в Ноттингеме посмеивались, говоря, что, будь на то воля сэра Эдвина, он выжег бы огромный Шервудский лес дотла, лишь бы избавиться от проклятия здешних мест, отчаянной банды Робина Гуда.
На самом деле такое решение вопроса никогда не приходило в голову шерифу, даже если бы он и мог надеяться получить на это разрешение. Лес был одним из немногих владений города, его щедрые дары не раз и не два спасали Ноттингем в голодные годы, когда не хватало урожая на окрестных полях, и тогда горожан кормили охота, сбор меда и ловля рыбы, а неиссякаемые запасы хвороста поддерживали тепло в их домах.
Но Робин Гуд с его лихими разбойниками был настоящим проклятием леса. Почти все путники, будь то купцы, везущие шерсть из Йоркшира[15], либо торговцы из Лондона, Дувра, Бостона, направлявшиеся на север, чтобы предложить там всяческие ремесленные изделия, монахи, собирающие милостыню для своих монастырей, – все они, как правило, должны были проехать по одной из дорог, пересекающих этот лес. В противном случае им пришлось бы ехать слишком длинным путем, да еще и миновать не одно и не два владения сеньоров, которые взимали дань с проезжающих, не разбирая, торговцы ли это, или лица духовного звания. Но краткость пути могла стоить проезжающим гораздо дороже: то и дело купцов, монахов, всех более или менее состоятельных путников останавливали разбойники Робина и обирали до нитки. Охрану, если таковая была, обычно убивали, а с владельцами отнятого имущества поступали в зависимости от прихоти предводителя шайки. Иной раз благодушно настроенный Робин отпускал ограбленных восвояси, порой даже оставлял им лошадь да немного медяков на обратный путь, но обычно тех, за кого можно было взять выкуп, держали в плену не один долгий месяц. Гонцы, которых разбойник посылал к родственникам пленных, чаще всего были не из его братии – для этого ловкий разбойник нанимал жадных до денег горожан и делился с ними полученным доходом. Те же, кто не хотел платить выкуп, или им нечего было уплатить, обычно погибали – чаще всего их даже не убивали, но отпускали в лесной глуши на все четыре стороны, без лошади, без оружия, без еды. И редко кому удавалось выйти на дорогу и добраться до жилья: Шервудский лес был богат зверьем – волки, рыси, медведи, кабаны водились здесь повсюду, радуя охотников и пугая живший окрест бедный люд.