– А от женщины вам что было нужно? – голос сэра Эдвина выдал не гнев, скорее насмешку. – Кроме того, я, кажется, знаю, кто вы.
– Добрые христиане, бедные вилланы, сэр шериф!
Это произнес старший из всей четверки, мужчина лет сорока или чуть меньше. Внешность у него была примечательная. Громадный рост, могучая, как ствол дуба, фигура, колоссальные плечи – все это наверняка могло бы устрашить кого угодно. С толку сбивало лицо великана: круглое, румяное, невероятно добродушное, к тому же покрытое россыпью золотых веснушек и окруженное мальчишескими светлыми кудрями.
– Это вы-то бедные вилланы? – воскликнул Веллендер. – Ну-ну! А откуда вы знаете в таком случае, что я – шериф?
– Так ведь видно! – слегка смутился великан.
– Конечно! Будто мало ездит по дорогам вооруженных людей. К тому же, – тут голос шерифа стал по-настоящему суров, – к тому же не только ты меня, приятель, но и я тебя давно уже знаю в лицо. Или не так, а, Малыш Джон?
Румяное лицо сделалось и вовсе пунцовым, меж тем как рука великана все выше тянулась к торчащему над его плечом концу лука.
– Э-э, с кем-то вы меня спутали, сэр.
Шериф расхохотался:
– Ну, такого, как ты, спутать не с кем. Если бы в Англии водились слоны, я бы еще поверил в такую путаницу. Но лучший приятель разбойника Робина водится тут только один. Не трогай лук, Джон. Арбалет у меня не заряжен, но, покуда ты натянешь тетиву, я успею снести тебе голову. А жаль – голова-то какая курчавая!
Великан помрачнел, видя, что и в самом деле не успеет даже снять лук с плеча. Разбойник, которого шериф держал за шиворот, почти перестал трепыхаться и злобно смотрел снизу вверх на сэра Эдвина. И тут один из двоих оставшихся приятелей Малыша Джона с быстротой белки прыгнул к лежащей, очевидно в беспамятстве, девушке, ухватил в горсть пряди ее рассыпавшихся по земле темных волос, запрокинул ей голову и приставил к тонкой девичьей шее нож.
– А ну, шериф, чтоб тебя черти в аду жарили на медленном огне! А ну, отпусти Гилберта и вели своим гончим отъехать назад! А не то я вмиг перережу этой тетерочке глотку!
Веллендер пожал плечами и с той же, если не с большей, быстротой обнажил меч и занес его над своим пленником.
– Мне-то что за дело? – спокойно произнес он. – Хочешь резать, режь, не заплачу. Но поскольку я, как шериф Ноттингема и Ноттингемшира, обязан защищать их жителей и карать за посягательство на их жизнь, то если ты, парень, причинишь зло девушке, то я с чистой совестью отрублю голову твоему приятелю, а после и всем вам.