— У-у, гад! — хлопнула я по одному жирному наглому вампиру и
выдала задумчиво, — больно!
Ущипнула себя за руку. Больно! Прикрыв глаза, пыталась
вспомнить, что говорила про это подруга. Вроде ничего. Но если
подумать логически, тело двигается, значит, я себя на самом деле
бью и щипаю. Но если следовать все той же логике, меня должны были
остановить. Хотя есть очень большой шанс, что медсестра, или кто
там присматривает за такими пациентами, спокойно сидит и листает
ленту какого-нибудь контактика.
Не головой же я бьюсь, в конце концов.
Невольно приоткрыла глаз, осмотрев ближайшее дерево. Ну нет, еще
не хватало! Вновь села, оглядываясь по сторонам. Но лес исчезать не
спешил. Более того, до меня наконец дошло, почему комарики так
спокойно мной завтракали — я была абсолютно голой!
— Это бред, какой-то болезненный бред, — замотала головой, с
силой надавливая на глаза. Не помогло, лес шелестел, звенел, и...
разговаривал. — Так, а вот и санитары, — зло пробормотала,
поднимаясь. Как ни странно, чувствовала себя вполне прилично, если
не считать интересного повреждения мозга, нарисовавшего лес посреди
ноября.
Слегка пошатываясь — оказалось, мох не такой уж и мягкий, если
отойти от моей лежанки, шишки и палки больно впивались в стопы —
побрела на голоса.
Лучше бы я осталась лежать.
Стоило обойти пару деревьев, взгляду открылся костер. Возле него
сидели трое мужчин. Они резко замолчали и круглыми глазами
уставились на меня.
***
— Еще дня три пути, — помешивая бурлящую в котелке кашу,
проговорил Морок. — Там деревенька стоит, можно провизии
купить.
— Три дня жрать эту бурду? — со вздохом буркнул Итван. Крупному
воину было сложнее всего пережить отсутствие полноценного питания.
Весь вид великана говорил о печали, даже усы словно сильнее
обвисли, почти полностью прикрыв губы. На самом деле, на состоянии
гордости воина сказался тяжелый день пути. Жара усилилась, а под
шапкой Ицрийского леса к тому же стояла духота.
Перепалка была необязательным ритуалом последних дней. По
какой-то причине, ранее богатые на дичь леса за две седмицы не
явили взгляду троицы ни одного зверя или птицы. В сумках
закончилось даже соленое нечто, призванное храниться на самом дне
до смерти путешественника.
— Да ладно тебе, неужели невкусно? — обиженно выдохнул Артист.
Излишне возмущенным движением причесал рукой рыжие волосы и с
вызовом уставился на великана, ожидая приговора.