— В мою одежку Хольгу раза три завернуть можно, — я смущенно
почесала нос, признавая правоту мужчины. — А Морок вряд ли решит
что-то свое отдать бесплатно.
Морок, подтверждая его слова, коротко ухмыльнулся. Вот значит
как, запомним на будущее.
Артист, кивнув, встал и умчался к подготовленным в стороне
лежакам. Долго там рылся, сдавленно ругаясь, а после вернулся,
свалив мне на руки не слишком пестрый сверток.
— Спасибо, — от неожиданности проговорила, недоуменно
разглядывая черную кожу, перемежавшуюся светло-коричневой тканью,
очень похожей на лен. Было у меня летнее платьице из такого.
— Иди примерь, — махнул Артист головой в сторону уже густой
черной тени за пределами костра. — Белья, кхм, — смущенно потупился
он, — предложить не могу, но это должно подойти.
Послушно встала и, сграбастав руками кокон вместе с наброшенными
на него вещами, усеменила за ближайшее дерево.
— Кажется, оно мне не очень подходит.
Из-за дерева я едва выбралась. Штаны на меня налезли несмотря на
разницу в комплекции, и даже на талии сошлись. Только бедра
обтянули так, что навряд ли я сниму их без потерь. Но штанины
тянулись шлейфом — закатать узкие брючины было практически
невозможно, — и я шла, наступая на них. Зато рубашка оказалась
хороша, изображая то самое, оставшееся в Минске платьице. Рукава
пришлось собрать, зато подол заканчивался ниже колен. Шнуровка
горловины, правда, начиналась у пупка, и наряд сексуально сползал с
одного плеча, открывая взгляду гораздо больше, чем хотелось бы.
Даже Морок не сдержался, тихо хохотнул, прижав пальцы к губам.
Итван вновь несколько смущенно хмыкнул, стараясь рассматривать
наряд в целом, а не выступающие части тела. Артист же с искренним
восхищением округлил глаза и расплылся в масляной улыбке.
— Почему же, — проворковал он не очень приятно. — Идет.
Внезапно вернулся разум. До меня дошло, в каком я виде и где
нахожусь, словно какой-то ограничивающий эмоционально препарат
заканчивал действовать. А также, что вздумай кто-то из них сейчас
меня... обидеть, я ничего не смогу поделать. Даже убежать
некуда.
Морок резко встал, заставив тяжело сглотнуть. С абсолютно
каменным лицом он пошел ко мне, на ходу извлекая из-под плаща
огромный нож. Робкие мысли о положении переросли в тяжелый набат.
Попятившись, я не удержалась и плюхнулась на землю. Какая-то палка
больно впилась в правое полушарие, но меня это не интересовало.
Старательно отползая от надвигавшегося мужчины, я уже готова была
умолять о пощаде.