Я провёл здесь уже больше суток. Потихоньку
вставал и по стеночке шëл в уборную, благо опасения моего врача не
подтвердились. У меня даже жар прошёл. Игорь Владимирович сказал утром, что это
была реакция организма на сильный стресс. Оказывается, и такое бывает.
Мне приносили еду прямо в палату. Я мало ел и
всё больше лежал, отвернувшись к стене, осмысливал свою дальнейшую жизнь. Смогу
ли я вырваться из того дерьма, в котором живу? Смогу ли и дальше доверять
людям? Я и раньше относился ко всем с осторожностью, но умудрился попасть на
удочку Вики. Зачем я поехал с ней тогда? Так хотелось секса?
Неожиданно дверь распахнулась. Я резко
обернулся и увидел Игоря Владимировича. Это был очень молодой врач.
Светло-коричневые волосы коротко подстрижены. Серо-голубые глаза смотрят с
добротой.
— Привет, Андрей. Я тебе немного фруктов
принëс, — сказал врач, слегка нахмурив густые брови.
Дожился, чужие люди приносят передачу, а
родные болт забили. Мне вернули мой телефон, и я позвонил родителям и бабушке.
Отец ответил, что ему пофиг, всё равно денег нет. Бабуля заявила, что сама
отдыхает под присмотром врачей. Сломала ногу, упав на лёд. Жаль, что мы лечимся
в разных больницах.
— Добрый вечер. Зачем вы пришли? — спросил я
удивлëнно.
Игорь был утром на обходе, теперь снова здесь.
— У меня ночное дежурство сегодня.
Он положил пакет на стол, взял стул и сел
рядом с кроватью.
— Андрей, почему ты отказался от общения с
психологом?
— Мне было не о чем разговаривать с этой
тëткой, — буркнул я, ложась на спину.
— Медсестра сказала, ты плохо ешь, не
включаешь телевизор и всё время смотришь в одну точку. Так можно сломаться,
Андрей. Тебе необходимо поговорить с кем-то о том, что с тобой произошло, —
ласково произнёс мужчина.
— С кем? С этой тëткой? Что я ей скажу?
Думаете, не стыдно вот об этом говорить? И с чего вы взяли, Игорь Владимирович,
что я сломаюсь, может, я железный? — скривился, будто съел лимон.
Я пытался храбриться, делал вид, что мне на
всё пофигу. Всё было не так. Каким бы сильным я ни был, внутри всё сжималось от
несправедливости. Душа плакала, сердце рвалось на части. Я никому не нужен,
кроме бабушки. Та очень сокрушалась, что меня избили хулиганы, и сетовала на
невозможность навестить. В остальном у меня дела хуже некуда. Родители считают,
что я взрослый и сам должен улаживать проблемы. Лучший друг уехал учиться в
Москву.