- Проводи-ка меня и моих верных воинов в дом, поесть бы с дороги! Да распорядись, чтоб наполнили лохань тёплой водой, хотелось бы помыться…
+++
Ужин в доме Ульвара проходил в весьма оживлённой обстановке. Сам конунг восседал во главе длинного дубового стола, на широких лавах, устланных шкурами, разместились прибывшие с ним из похода воины, а также несколько местных приглашённых ярлов и Олаф с Зигфридом.
- Интересную же ты историю нам поведал, Ульвар! Сами боги тебе сопутствуют, раз этот Бродди отпустил тебя живым! – удивлённо молвил Олаф, жадно внимая каждому слову своего конунга, который поведал о происшедших событиях в походе, о сражении с северянами и также о поединке с Бродди.
- Сам же Орм до сих пор не вернулся, - один из ярлов, Атли, задумчиво почесал лоб. – Хотя должен был уже давно прибыть на свои земли с остальными…
- Меня также это беспокоит, не случилось ли чего с ними по пути… - размышлял Ульвар, нанизывая на свой клинок кусок баранины. – Ингерда, подай-ка нам ещё хлеба!
Женщина как раз находилась у прямоугольного, ограждённого каменным бортом очага, ворочая угли кочергой. На решётках запекалось мясо, в чане кипела вода. Хлеб уже испёкся среди углей, женщина ловко извлекла оттуда несколько этих мучных изделий с помощью небольшой лопатки, положив их на глиняную тарелку, затем она направилась к столу.
- Так и не нашла себе до сих пор мужа, Ингерда? – Ульвар внимательно разглядывал подошедшую женщину. – Зигфрид! Гляди, какая красавица! А тебе жениться пора! А то всё войны да походы…
Зигфрид в ответ лишь икнул, опустошая очередной кубок ячменной браги. В данный момент он уж никак не ожидал подобного разговора, да и сама Ингерда ему нравилась, но воин скрывал свои чувства от окружающих, считая, что мирная и оседлая жизнь не для него. Женщина растерянно замерла с тарелкой в руках, щеки вспыхнули от смущения. Сестра Олафа была вдовой, её муж около семи лет назад погиб в одном из походов. У Ингерды остался десятилетний сын, которого она воспитывала и не без помощи брата.
Женщина поставила блюдо на стол, поправив свой шерстяной бордовый сарафан, он был одет поверх льняной рубашки, затем смущённо улыбнулась, отводя взор от пристального взгляда Зигфрида. Изрядно захмелевший воин молча и внимательно разглядывал довольно миловидную женщину, словно оценивал.