– Молодца-а! – уважительно протянул Новоселецкий, – Не ожидал! Вот за это спасибо; порадовал.
Аладьин скромно улыбнулся в ответ. Исправник потянулся к миске:
– Пироги с чем?
– С картошкой.
– М-м, вкусные. Откуда?
– Акулька испекла.
– С чего это вдруг? – у Новоселецкого подпрыгнули брови.
– Для Василия Кирилловича, – елейным голосом доложил Лепихин, подражая Акульке.
Исправник покосился на нового помощника:
– А ты ловок, брат, как я погляжу! – рассмеялся и дружески хлопнул Аладьина по плечу.
Уплетая пирожки, Новоселецкий разговорился:
– А доводилось ли вам слышать про грабителя по кличке «Оборотень»?
– Нет, – Лепихин с Аладьиным насторожились.
– Эх, темнота. А ещё в полиции служите, – упрекнул их начальник, – Слушайте, оболтусы. Откуда он взялся и кто таков – неизвестно. Всякий раз он меняет внешность и имя. Оттого никто не знает, как его зовут и как он выглядит. Одно известно – что мужчина средних лет, высок и худощав. Страдают от него купцы и дворяне, потому как ворует он исключительно ювелирные украшения, золото и деньги. Ничего другого не берёт. И действует больно изощрённо; никогда не повторяется. Подолгу в одном городе не живёт. Выпотрошит три-четыре дома и – на дно. Уходит незаметно и в неизвестном направлении. Может не появляться полгода, а то и год. И опять всплывает где-нибудь неожиданно. Пять лет назад впервые появился он в городе Томске. Наделал там шума и исчез. Через год возник в Тобольске. Украл бриллианты самой губернаторши. И – как воду канул. После был след его проделок в Перми. А недавно наш герой побывал в Екатеринбурге.
– Ух, ты! Совсем близко, – прошептал Лепихин.
– Сегодня ротмистр Никитин нас целый день на совещании продержал, – продолжал Новоселецкий, – Из Оренбургской жандармерии посыльный прибыл; они подозревают, что Оборотень свой путь держит на юг. И может направиться либо в Оренбург, либо… к нам.
– Хоть бы к нам! – радостно воскликнул Аладьин.
У исправника нервно дёрнулась щека:
– Ты что, Аладьин, переутомился?
– Так ведь это настоящее дело, о котором я мечтал! Поймать не какого-то пьяницу-ворюгу, а самого «Оборотня»!
– А я поддерживаю Василия Кирилловича, – вдруг поднялся Лепихин, – Верно. Вот бы мы прогремели на всю страну, если бы схватили этого «Оборотня»!
– Обалдели совсем! – рассердился Новоселецкий и стукнул широкой ладонью по столу, – Отставить болтать всякую ерунду!