– Заткнись! Дороже, выйдет! – закричал Бобров.
– Кого держать? – закричал, очнувшись, Рублев.
– Анну Иоанновну!
– Этого не может быть!
– Что значит, не может?!
– Вон та статная женщина в голубом платье с орлиным профилем?
– Нет, бабушка с вязанкою грибов. Ну, конечно же, она! Ну что же вы стоите?! Она прыткая, десять лет на престоле пробыла!
Рублев сорвался с места и побежал.
«Он с прокурором заодно»! – подумал Бобров.
Словно из-под земли выросли одиннадцать слуг господина.
– Группа захвата! – воскликнул Бобров.
– Странные у вас доказательства! – возмутился Аистов.
– Держите Анну Иоанновну! – закричал Дмитрий Сергеевич. Только прошу вас без рук!
Все слуги, как один, побежали следом за Рублевым.
«Неужели дубинками забьют дамочку? Нет, эти сразу застрелят!» – подумал Бобров.
– Да ну вас к черту с вашими бестолковыми мыслями, отдайте цилиндр! – воскликнул Дмитрий Сергеевич и выхватил из рук Аистова головной убор.
«Вот они прокуроры, какие, наобещают с три короба, а потом – шляпу в руки, рубль в карман и поминай, как звали!» – подумал Бобров.
– Я вам не прокурор! – крикнул Дмитрий Сергеевич, и у него в руках объявился еще один цилиндр, как две капли похожий на первый. – Вот, возьмите – это цилиндр Дантеса! Ни мне, ни Ивану Ивановичу его головной убор не пришелся по сердцу!
– А доказательства?
– Через два года вам Дантес подтвердит, как говорит Иван Иванович, самолично! – сказал Дмитрий Сергеевич и побежал вслед за остальными.
Бобров сорвался с места и тоже куда-то побежал.
– Ты куда? – крикнул Аистов ему вслед.
– Квартиру продавать! – выкрикнул Бобров, не оборачиваясь, и скрылся за углом дома.
Аистов спрятал цилиндр в синий полиэтиленовый пакет, сел на свой низенький стульчик и раскрыл газету «Аргументы и Факты». Зачем? Наверно, чтобы найти доказательства.
А в это самое время в переулке творилось что-то страшное. Ростов еще такого не знал!
Анна Иоанновна, как было уже сказано, статная женщина с орлиным профилем, бежала по улице. Народ врассыпную как на корриде. Крики вопли и проклятья, чьей товар в одночасья был навсегда испорчен и превращен в подобия футбольного меча, как пули на передовой летели по переулку. А когда у половины слуг улетели шляпы и в солнечном свете блеснули рожки, начался массовый психоз, и побежали уже все, кто были на улице. Триста человек, а то и больше. Все летело вверх дном, а кто-то умудрялся воровать на ходу. Рублев потерял из виду голубое пышное платье, и хотел было остановиться, но его с диким ревом подхватила толпа и понесла на руках.