Садясь в полуразваленный, синий старый пазик, который гудит как мотор от корабля, чувствуешь каждые свои косточки, которые, едя, можно спокойно пересчитать. Рассвет меняется на розовый, облака скрываются вдали и меняются на чистое свежее светло-голубое небо, на котором еще есть отблик полумесяца с ночи. Выходя из автобуса, чувствуешь свежесть чистейшего воздуха полей и леса. Солнце освещает мою заросшую крапивой тропу в поле, пробираясь через такие заросли можно и ожогов себе нахватать. Но все же в поле, где царит гармония, где из леса доносятся тихие, звонкие пения птиц. Где тракторист работает каждый день, где бабы выходят из своих домов, что бы покормить скот с утра по раньше, можно напрочь заблудиться в своём рассудке. Хорошо, что мое место назначение находится всего в нескольких метрах от остановки.
Уже пройдя всё поле, издали показываются несколько верхушек черепичных крыш, флюгера задевает тихий ветер, деревянные заборы нагреты лучами теплого солнца. Когда уже забираешься на вершину небольшого холма, ты видишь всю прелесть. Две конюшни непосредственно стоят посередине полей, их окружает немой лес, где видно только первый ряд деревьев. На скаковой дорожке работают знакомые ребята. Даже в дали можно увидеть тренера, в солнечных очках и потрепанной кепке, который стоит, перекрестив ноги и сжав в руке свой старый секундомер. В самых дальних левадах* пасутся племенные* кобылы и кобылы-матки. В самых ближних беззаботно играют, как маленькие жеребята жеребцы-чемпионы.
И вот ворота раскрылись, снова и снова, раз за разом наматывает круги Dien Rouz. Розы около конюшен распустились и показали себя во всей красе.
* Dien Rouz – кобыла моего лучшего друга на конюшне. Резвая и быстрая, во многих мелких скачках выигрывает. В крупных Оксах* остается с 3 по 5 места. Джон, так звали моего лучшего друга, работает над ней. С каждой тренировкой она показывает результаты лучше, чем на предыдущих тренировках.
Открыв главные двери в конюшню, где я занимался, я ясно почувствовал запах такого приятного и свежего сена, смоченного в воде. Услышал приятное ржание лошадей, их нежное фыркание бархатистыми носиками. От знакомого денника* раздавались звуки биения подкованного копыта об стенку дверцы. Подойдя ближе, я увидел знакомый нос высовывающийся из проема, это был мой маленький Superior Angel. Маленький жеребчик, имевший плохую родословную, но при этом его данные были прекрасны. Высокий и стройный, рыжей масти, которая была похожа на яркий пламенный огонь. На всех четырех ногах отсвечивали белоснежные гольфы*, проточина* была во всю голову. Легкая и бархатистая грива нежно-бежевого оттенка, хвост напоминал хвост у чистокровного арабского скакуна прямиком из пустынь. Когда его только привезли, тренер поручил вырастить из него приличную лошадь. На самом деле только я с тренером знали его настоящую родословную, ни чего необычного там не было, грубо говоря обычный колхоз. Я начал понимать, что означает любить лошадь не по породе. Это был удивительно умный жеребенок, он быстро, даже слишком, быстро учится всему, что я ему говорю. Я уверен, что из него получится вырастить настоящую скаковую лошадь.