– Дело не в них, а в том, что… Как с фотографиями: были и – нету. И всё только впереди. А этот, оставшийся, – Веня показал на цветок, – будет постоянно в глаза лезть, начнём из-за него ссориться, я опять заболею…
– Можно, не сейчас? Я не могу так сразу, вы должны понять.
– Он же затащит вас в воспоминания, он испортит наше будущее своим напоминанием о прошлом – унылом и одиноком.
– Почему же «унылом»? – возразила Люба А.
– Вы хотите сказать, что я для вас ничего не значу? Что я не приношу вам долгожданной после годов одиночества радости счастья? Значит, вы меня всё-таки не любите?
– Ну-у-у… почему же? Вы самый любимый из всех моих цветов, – виноватым голосом попыталась шутить Люба А.
Но Веня уставился в пол, сдвинув брови, и, глубоко задумавшись, молчал.
Люба А. не знала, что ещё сказать.
Веня вышел из комнаты и вернулся с папкой в руках.
– Меняю. Можете это спрятать и доставать, когда меня не будет рядом.
Люба А. открыла папку. Она вытащила один лист бумаги, потом – другой… На листах были засушенные цветы, жившие у неё прежде.
– Мне было вас жалко. Я по себе знаю, что выращивать – немалый труд. Зачем же ему пропадать-то совсем? Меняетесь?
– Я не люблю гербарии, – всхлипнув, проговорила Люба А.
– И меня – тоже, – добавил Веня. – Вам всё равно, что я могу умереть, если вы не отдадите цветок.
– Отчего же вы должны умереть?
– От горя. А может, от головной боли, потому что вы – моя последняя и, видно, не оправдавшаяся надежда.
– Давайте поменяемся. Дня через три, – согласилась Люба А. – Мне привыкнуть надо… – снова добавила она виновато.
Веня, ничего не ответив, вышел из комнаты.
Ночью Люба А. не спала.
Она поставила цветок на свою постель, к стене и, боясь заснуть, села рядом, подложив под спину подушку.
Она видела через матовость застеклённой комнатной двери блуждающий по коридору белый круг фонаря; она слышала, как то приближались, то удалялись шаги по скрипучему паркету. Но дверь ни разу даже не приоткрылась.
И когда всё затихло, Люба А., совершенно изнемогшая от сознательной бессонницы, в очередной раз прикрыв глаза, уже не открыла их до самого утра.
Утром в квартире было тихо.
Люба А. сначала прислушивалась к этой тишине, потом вышла в коридор и осторожно прошла по квартире – никого.
Она посмотрела на растущий лук: земля в горшках была сухая, и лейка до края наполнена водой.