Но в его мечтах она наверняка была русоголовой пери.
Я была не против.
Мне всегда было так мало одного тела.
Когда хочется многое сказать, сразу приходят люди.
И начинают топать. И им не понять, что у тебя другое тело, ты весь сам другой, трансформировавшийся в воду и ветер над головой и улавливающий тонкие улыбки встречающихся людей.
Ты иной и над городом ощущаешь СВОЕ безумие. Это новое тело растет – тело мая.
– Ты уже влюбилась?
– Да, отчасти.
– Ты уже прокричала облупившемуся городу свою грусть и счастье, свою победу над собственным отчаянием и что отчаяние уже иное – одичалое и одухотворенное?
– Да, я сегодня сидела в зале Энгергарда в филармонии, слушая Генделя, и узнавала в себе ту осеняющую мир любовью девушку, которая внимала сербской музыке и грезила.
А потом, пересекая киберпространства компьютеров, пыталась найти в паутине Интернет адрес югославского композитора (вместо композитора мне ответил программист, обещавший сохранить мой гимн таланту братской Сербии потомкам)
Идиотка.
Можно я разделю мир на две части – Homo Vulgaris и Homo Грезящих.
Чем бредят вторые?
Да без разницы – они освещены своим бредом. Мальчиком Вовой ли, прочитанной книгой, музыкой захватившей фантазию и пытающей ее. А еще можно бредить снами, чьими-то мыслями, мечтать о небесном граде Китеже и о нижнем белье старшей пионервожатой.
Но они – бредят.
И они – не люди.
Вернее, они люди, которым надоело быть людьми.
Я – НЕ-ЧЕЛОВЕК, я превращаюсь в тело Мая.
Поющее тело
30-е апреля. Сегодня последний день апреля. Я всегда стонала в апреле, как бы сгнивая от собственной беспомощности. Для того, чтобы взлететь в мае.
Он? Он попросил прислать ему мою фотографию.
Конечно, я понимала это обыкновенное желание обыкновенного мужчины в 40 лет, который со стороны самому себе казался глупым идиотом.
О моей фотографии он попросил не сразу, уверив меня тем самым, что есть, то есть был, голос над разумом, и он его, как и я, тешил какое-то время.
Но тут – промах.
Хосров летел вниз с горящими крыльями, опаленными солнцем, и я обреченно созерцала это падение. Подобно молнии он рассекал небо и необъяснимо, невыносимо быстро становился человеком из плоти и крови.
– Нет! – я кричала.
Но человек Vulgaris требовал – Да.
Да… Да! ДА. ДА!!!
– Я должен знать, кто мне пудрит мозги и развлекается на том краю земли. Кто пишет странные, но двусмысленные письма, и не выдает никаких намерений – ни хороших, ни плохих. Кто отвлекает меня от важной работы на высокой компьютерной американской должности, кто мешает, как затаившийся комар своим тихим пожжуживанием, когда я искал себе всего лишь невесту, да и то случайно. I’m not a boy. Я взрослый, обеспеченный мужик и не хочу, чтобы меня водили за нос. One dreamy woman is kidding on the other side of the world. Что?