– Ха! Я нашёл тебя.
– Это нечестно, – обидчивым тоном произнесла Алиса, прятавшаяся в кустах за листьями.
– Всё честно. Я победил.
– Хи-хи! Врёшь- не возьмёшь! Сначала догони- а потом можешь хвастаться.
И она рванула так, что некоторые, отлетевшие, листья кустарника на секунду заслонили лицо мальчика.
– Ники, догоняй! Догоняй, Ники, – повторяла она, бежав по лесной тропинке, оставляя за собой маленькие огоньки следа.
А возле леса, у реки сидел юноша, лет шестнадцати. И пытался разжечь костёр. Но как бы он ни старался ничего у него не получалось. Толи оттого, что руки дрожали на холодном ветру, толи оттого, что настроение было паршивое.
– Чёрт, последняя спичка и та не зажглась.– «Тфу ты»! – А есть-то хочется, очень хочется.– «Эх», сейчас бы картошечки над костром поджарить.-«Ммм», вкуснятина…
Из лесу послышались посторонние звуки. Это были едва различимые детские голоса. Юноша медленно перевёл свой взгляд на кустарник. Как вдруг вспыхнула вспышка, которая моментально отбросила его к рюкзаку с полотенцем.
Петр пришёл в себя. Контуженный еле-как открыл глаза и увидел на расстоянии пяти шагов от него огромное пламя с ростом горного великана.
«Вот это зять мой огород капал» – ругнулся.
Он судорожно стал нащупывать ведро, не отводя глаз от пламени. Ведро валялось на берегу, видимо, от удара отлетело.
– Надо тушить, надо тушить! Моя картошка. «Ааа», сгорела!
– Не надо! Не надо, постой! – послышался дискант из-за чащи.
– Что? Я что-то слышал, или мне показалось? Наверно, показалось. «Ааа, тфу ты». Надо тушить, иначе огонь ещё и по лесу распространится.
– Не надо! Не надо! Не на-а-адо!
– Но ведь точно кричал, я же ведь не глухой, – буркнул и остановился.
– Это я кричал, – ответил какой-то мальчик, выглядывая из-за дерева.
– А ты ещё кто такой? – бросил фразу и снова побежал за водой к реке.
– Не надо тушить! Я же говорю не надо!
– Отстать мальчик! Не мешай, лучше помоги хоть чем-нибудь.
Мальчик выбежал из зарослей вперёд, вытянул руки и стал что-то нашёптывать:
«Спи моя синица, красная голубушка моя, будет май мне снится, в красках января»
Пламя потихоньку успокаивалось, становилось всё меньше, меньше и меньше. Пётр стоял с отвисшей челюстью. Событие поразило его настолько, что он уронил ведро и забыл куда спешил минуту назад. Он потерялся во времени, забылся.