Короче, я даже сопротивляться не
стала, смиренно топая за Рэем, настойчиво тянувшего меня наверх:
ну, хочется ему свидание, кто я такая, чтобы отказывать в такой
малости?
Мы реально вышли на крышу, на
заснеженную, продуваемую всеми ветрами крышу. Аж хихикнула от
такого облома, пока шла, успела в уме перебрать все киношные
штампы, а тут вот, только снег. Но, как оказалось, зря смеялась. На
свет появился матрас, пляжный зонт и столик, на который Рэй
пристроил обычный земной планшет и бутылку вина с бокалами. Вот как
в него столько всякого полезного влазит? У меня-то, почему сам чёрт
ногу в инвентаре сломит? Что за вечная энтропия?
Потом был плед, штопор, терпкий
винный запах, обнимашки, ну и фильм на планшете. Самое же то,
смотреть про выдуманный зомби-апокалипсис в разгар настоящего.
Но... это было мило. Странно, нелепо, но уютно.
— Расскажи что-нибудь о себе, —
попросила я, когда вино было допито, фильм досмотрен, а зонт покрыт
толстым слоем снега.
Парень пожал плечами, посетовал о
том, какой он обычный, и на этом очень как-то ловко свернул тему,
перейдя на ничего незначащие детские шалости. И вот тут-то
алкогольные пары шибанули в голову по полной программе, ну да, мне
пить вообще противопоказанно, а уж со вшитой яростной торпедой тем
более. Но дело было сделано: винишко исправно разгоняло дурь по
венам, так что я резко оборвала детские истории:
— Женат, дети есть?
Вот нахрена я это спросила? Какая, в
сущности, разница? Что изменит любой из ответов?
Рэй поперхнулся, но начал мотать
головой в разные стороны, причём периодически кивая, совсем сбив
меня с толку.
— Я в разводе, — наконец-то
определился он с направлением движения головы.
— Давно? — на кой-то чёрт спросила
я.
Вот кто меня за язык тянет? Зачем
мне эта информация? Но хренушки, удила закушены, ярость
разогнана.
— Больше года, — смешался он, но
более твёрдо продолжил: — Но детей точно нет.
Как-то даже дышать легче стало. Не
ожидала я от себя, что мне реально будет дело и до жён, детей,
вообще до его прошлого. Ревную? Так, никогда вроде за собой такого
не замечала.
— Расскажешь?
Парень откинулся на матрас и
будничным тоном поведал о студенческой влюблённости, о первой
красавице университета, о давлении отца и неожиданно осевших на
плечах погонах. Потом один переезд, другой, и в девушке включился
режим бензопилы. Хотя и её понять можно было, захомутала-то она не
какого-то лейтенанта, а перспективного айтишника, и в мечтах уже
вовсю разъезжала по трипам и по навороченным опенспейсам, а в
реальности получила путёвку в один конец, подальше от столицы,
запрет на выезд, ещё и контроль над соцсетями.