– Благодарю, всего вам хорошего, моя спасительница, – девушка поцеловала правую руку женщины в знак уважения, – Я буду помнить все, что вы для меня сделали, до конца дней своих. Долгое прощание – лишние слезы. Прощайте, и благословит вас Богиня, – девушка развернулась и вышла на улицу.
Холод. Снег. Ветерок. Девушка закуталась посильней в плащ и пошла в сторону храма, благо пешком можно было минут за десять дойти. Несмотря на невеселое положение, девушка не печалилась. Кому как не ей знать, что иногда чудеса сбываются. Вдруг за Снегом окажется лучший мир? Ну, да не будем тешить себя наивными мечтами.
– Кто? – недружелюбно буркнул стражник у ворот храма.
– Анфиса, – назвала свое имя девушка. Ей не было необходимости называть фамилию приютившей ее леди: во всей стране она была одна девушка с таким именем. В этом мире имена на букву А не использовались из-за глупой веры, что это любимая буква Бога Смерти.
– Проходите в зал, там вас проводят к служителю храма, – стражник отступил в сторону.
Девушка кивнула и медленно зашагала по тропинке к главному входу в обитель служителей Богини. Тяжелые деревянные двери были приоткрыты совсем чуть-чуть, но Фиса легко протиснулась и, оказавшись в самом храме, начала осматриваться.
Ряды деревянных скамеек, у противоположной от входа стены на золотом алтаре лежали Кубок бронзовый, из которого, по легенде, Пила сама Богиня, и маленькая книжка – Заповеди Богини. Большой светлый зал был пуст. Окна стрельчатые, располагавшиеся на левой от двери стене, были зашторены.
– Девушка? – окликнул ее мужчина средних лет в длинном синем балахоне с капюшоном, вышедший из комнаты, находившейся в правой стороне.
– Я Анфиса. Одна из двенадцати девушек, отобранных в жертву Снегу.
– Пойдемте, я вас провожу, – мужчина развернулся и повел Фису по коридорам в неизвестное пока нам место назначения, – Проходи и молись, – с этими словами мужчина втолкнул девушку в комнату и закрыл за ней дверь, оставшись в коридоре.
Фиса огляделась. Небольшая комнатушка с несколькими диванчиками и креслами, приглушенное освещение мешало рассмотреть комнату получше. Анфиса прошла и села в кресло, стоящее в дальнем и темном углу.
«Интересно, зачем молиться? Ведь уже всё равно ничего не изменить. Никто из шагнувших в пургу не выживал, – размышляла девушка, поглаживая теплый мех плаща. – Но ведь не обязательно молиться за себя. Можно и за добрую леди, приютившую меня в детстве».