– А ты им построже скажи, что коль не
справятся – явится князь и всем несправившимся шкуры спустит. Пущай
думают, хотят они этого или нет. И зови всех на площадь, Горгону
перенастроим чуток.
В этот раз волколаки («волчки», как
их весьма дружелюбно окрестил Фёдор), среди которых преобладали
волчьи бабёнки, смотрели на меня гораздо грустнее, чем в прошлый
раз. Посиди-ка на постной диете! Полагаю, рыбу волки ловить как-то
могли, но предпочитали мясо. А много ли живности в непосредственной
близости от волчьей деревни? В трёхкилометровом круге – разве что
птицы глупые поселились. Поэтому сегодня я намерен был выдать
послабление.
– Слушай меня, Горгона, и вы,
насельники Сухого Распадка. Для охоты на зверя, для сбора пищи, для
выпасов оленей, которых вам Фёдор определит, или вдруг для поиска
детей ваших потерявшихся – разрешаю удаляться от Горгоны на
тридцать километров, – волколаки зашевелились живее, и я счёл
необходимым напомнить: – Прочие запреты остаются в силе. Особенно в
части людей и имущества их. Чужую скотину любого свойства – хоть
тягловую, хоть на убой заведённую, хоть просто для красоты –
трогать запрещаю. Если вдруг какая потребность особенная возникнет
– о том будете спрашивать своего управляющего, раз в неделю-две
заглядывать к вам будет.
На этом я вернулся к беседам с
Кузьмой, предоставив Фёдору дальнейшую свободу действий. Чего, в
самом деле, у человека над душой стоять?
Совсем отстраниться от хозяйственных
вопросов у меня не получалось. Вот, скажем, Пожар. Помимо Засечина
в ещё нескольких деревнях шли постройки мастерских, в которых могли
бы работать местные крестьяне – потому как задарма хлеб раздавать –
это только лентяев-попрошаек плодить, а каждое новое начинание
согласования с хозяином требовало. Со мной, то есть.
Проще всего оказалось с бабами –
прядильные, ткацкие, ковровые и прочие рукодельные избы наросли
повсюду, как грибы. Мужиков же, поразмыслив, я определил в бригады,
названные Фёдором ремонтными. Всё же я не оставлял мысли к
следующей весне пройтись по невольничьим рынкам и выкупить на вывод
людишек – если не славян, то хотя бы до некоторой степени на них
похожих. Заброшенных дворов множество – и свободных рук множество.
Два плюс два легко сложилось в четыре: пусть мужики приводят
хозяйства в порядок, чтоб весной выкупные переселенцы въехали в
нормальные избы с приличными подворьями. А уж скотиной и прочим
ближе к делу озаботимся.