Только вера дает человеческому разуму крылья для достижения истинной мудрости. В плоском пространстве-времени плоским является и наш рассудок; к тому же этот мир и сам человеческий ум искалечены грехопадением. Вот почему Божественные Истины так труднопостижимы для нас. «Падшее человечество приступает к святой Истине верой: другого пути к ней нет», – говорит святитель Игнатий (Брянчанинов). Вера – единственный способ расширения разума: только через доверие премудрости Божией человеческий ум может приобрести «объемность», приподняться над плоским временным бытием – и взглянуть на мир и себя из вечности. Смирившемуся разуму открываются великие тайны Божии, и он созерцает их в благоговейном восхищении. Так уже на земле верный приобретает способность к счастливому Богопознанию. Пытливый разум – это еще один дар Господень, приближающий нас к Божественной любви. И если сейчас мы видим Божественный Свет как бы сквозь тусклое стекло (1 Кор. 13, 12), то в Небесном Царствии познаем так, как мы познаны, и – блаженны жаждущие и алчущие правды, ибо они насытятся (Мф. 5, 6).
Земная красота оживает в лучах Божества. Любуясь красотами природы, мы начинаем ощущать, как мир вокруг нас поет гимн своему Создателю. Но этот мир смертен. И на лице природы, как на человеческом лице, мы видим морщины – знаки ущербности и временности, напоминание о непрочности всего земного. Человек пытается сам создавать красоту: мы называем это искусством и даже творчеством. В некоторых эстетических теориях искусство определяется как подражание природе. Видится, что это не совсем так. Создавая красоту, человек силится как бы остановить прекрасное мгновение – придать совершенство и бесконечность увиденному, пережитому, возникшему из встречи его души со внешним впечатлением. В лучших произведениях искусства природа как бы одухотворяется: дышит море, волнуются деревья, говорят цветы. В искусстве может отразиться жажда познания собственной души, человеческих отношений, истории и протест против зла, искажающего мир. Этот путь поиска совершенной красоты, преодоления ущербности мира – благой путь, приводящий к Всесовершенному Богу. Но, к несчастью, человеческое искусство редко идет этим высоким путем.
Бог есть Источник красоты. Только веяния благодати Господней могут сделать произведение искусства вдохновенным, то есть возвышающим душу. Но уже в именовании земного искусства творчеством скрыт опасный соблазн. Общество окружает талантливого человека искусства славой – многие не выдерживают этого искуса и заражаются гордыней. Почувствовав себя творцом, тщеславный человек пытается создать красоту без Всевышнего Творца или даже в противовес Ему. Как и наука, в сущности своей искусство – добро, благодатный дар Божий. Но злая воля может обратить его в смертоносное зло. Так, подобно наукопоклонничеству, возникает искусствопоклонничество, возведение искусства и его деятелей в кумиры. Недаром в числе главных причин большевистского кошмара, постигшего наше отечество, отмечалось: «В России место святых заняли писатели». В искусстве талант начинается с умения создавать красивые формы: это просто ремесленный дар – владение стилем и построение сюжета для писателя, кистью и красками – для живописца, гармонизацией звуков – для композитора и тому подобное. Но вот в красивую форму возгордившиеся творцы начинают вкладывать соблазнительное содержание, как в красочную упаковку – отравленные сладости. Плоды такого «творчества» можно еще сравнить с душами древних фарисеев: раскрашенные гробы, внутри которых – зловоние и разлагающиеся трупы. Не счесть произведений искусства, в которых поэтизируются и романтизируются разврат и прелюбодеяние, разгул и убийство, богохульство и богоборчество. Грехолюбивые толпы жадно набрасываются именно на такую «духовную пищу», льстящую их порочности, и именно таким «шедеврам» создается громкий успех.