Пусто. Никто не спешил заглянуть на огонек к незнакомой ведьме.
— А я говорил, — с явным торжеством в голосе произнес нахальный Барсик. — Я предупреждал! Но разве ты слушаешь старших?
— На шапку пущу, — пригрозила я, не снимая с губ приветливой улыбки.
— Меня нельзя на шапку. Я — мыслящее существо.
— Вот и будешь мыслить. В шапке.
— Жестокая ты женщина, Машка, — глумливо сообщил Барсик, прекрасно знавший, что свою угрозу я не выполню. — Нет на тебя защитников животных.
Я подавила желание доступно объяснить пушистому созданию, где видела этих самых защитников.
Внезапно звякнул колокольчик над дверью, предупреждая о возможном клиенте. Мы с Барсиком мгновенно замолчали и с интересом уставились на дверь.
— Ой, котик! — заверещали на два голоса серокожие детки-близняшки, врываясь в зал перед своей матерью, величественной полной гоблиншей, с фигурой идеальной формы, то есть похожей на шар. — Мама, котик! А можно мы его с собой заберем? Нет? А почему? А погладить его можно? Он не укусит?! Ну, мама…
Барсик настолько обалдел, что, похоже, забыл, как отбиваться от приставучих созданий. Он застыл статуей самому себе с выпученными глазами и полураскрытой пастью.
— Милочка, — между тем громко обратилась ко мне мать близняшек. — У вас тут восхитительные запахи. Мои малыши очень любят пирожные. С чем они у вас?
Я заставила себя отвлечься от шокированного Барсика и вежливо улыбнулась:
— Разные вкусы, лирра[1]. Малина, клубника, артонар[2], повышающий тонус, роница[3], укрепляющая здоровье.
— Две с роницей и две с малиной, — решила после недолгого раздумья гоблинша, затем расплатилась и повернулась к детям, весело тискавшим пребывавшего в ступоре Барсика. — Артана, Висар, домой. Как раз к чаю успеем. Нет, кота брать нельзя. Он грязный и блохастый. Домой, я сказала!
Закусив уголок губы от смеха, я наблюдала, как дети выходят вперед матери на улицу. Грустные, с понуренными головами, они готовы были и дальше играть с Барсиком, и пирожные для этого не нужны были. Вот только сам Барсик считал иначе.
— Машка, ты видела? — патетично провозгласил он, едва дверь за малолетними мучителями закрылась. — Нет, ты видела?! Я — грязный и блохастый! Я! Да я чище их всех вместе взятых! И блох у меня нет!
Я не выдержала и расхохоталась в полный голос, облокотившись на прилавок. Напряжение и страх покидали меня вместе со смехом. Первый клиент пришел. Пусть и купила она всего лишь четыре пирожных. Но лиха беда начала! Я обязательно прорвусь!