Напротив, обнаруженное нами совмещение на оси времени «двух сгустков утопий» всё ставит на свои места. Выходит, что эти «античные» и средневековые тексты – дети одной и той же эпохи. Но только часть из них была потом ошибочно (или намеренно) сдвинута средневековыми хронологами в глубочайшее прошлое, а часть осталась на своем месте. Потом об этой ошибке (случайной или преднамеренной) было забыто, и комментаторы XIX–XXI веков стали сочинять глубокомысленные диссертации, – как и почему идеи Платона «вновь всплыли из небытия» примерно через тысячу восемьсот лет.
2. Утопия Платона «Государство» + «Тимей» + «Критий» – это фактически программа борьбы с Ордынской Империей XVI–XVII веков. Взамен предлагается создание нового идеального государства, свободного от тирании = власти фараона
Снова воспользуемся Новой Хронологией, сдвинувшей «античного» Платона и других утопистов его времени в эпоху XV–XVII веков. Этот результат сразу дает нам заметное преимущество перед прежними комментаторами творчества Платона. В самом деле. Прежние исследователи XIX–XX веков работали в рамках ошибочной скалигеровской хронологии и потому были вынуждены с трудом всматриваться в глубочайшее прошлое якобы IV века до н. э. То есть примерно за две тысячи двести лет тому назад. Сквозь чудовищную толщу времени. А потому большинство их реконструкций были гадательны. Серьезные историки не могли не осознавать, что восстановление картины той древнейшей эпохи в огромной степени предположительно и шатко. Опирается на вынужденные фантазии.
Отсюда и зыбкость современных объяснений – с чем и с кем конкретно спорил Платон, кого и за что он осуждал, кого звал за собой, какое место занимал его труд в туманной общественной жизни той далекой эпохи. Например, Платон в своей утопии в первую очередь осуждает тиранию. В частности, он сурово говорит: «ПРОСЛАВЛЕННАЯ ТИРАНИЯ… – это четвертое и крайнее заболевание государства» [657:2], с. 356. А вот еще: «Такова тирания: она то исподтишка, то насильственно захватывает то, что ей не принадлежит, – храмовое и государственное имущество, личное и общественное – и не постепенно, а единым махом», с. 114.
Но из многословных современных комментариев в общем-то остается неясным, о какой же именно тирании шла речь. Нам говорят, что, дескать, философ осуждал «тиранию вообще», как саму государственную идею (имен царей-тиранов Платон предусмотрительно не называет). В принципе, такое возможно. Но, как мы сейчас увидим, картина проще и куда более естественна. Платон осуждал не какую-то абстрактную тиранию, в философском смысле, а совершенно конкретную, по его мнению. Сейчас мы объясним.