— От тебя скоро ученики шарахаться станут, — сказал он своему
отражению. — Вот и хорошо.
Он умылся, раза два провел гребнем по волосам, в очередной раз
мельком подумав о том, что не мешало бы подстричься, снова взглянул
на себя в зеркало, хмыкнул и босиком пошлепал в спальню одеваться.
Впереди ждал завтрак, а затем уроки, уроки, уроки — до самого
вечера.
Рэйвенкло попробовал было нового преподавателя на коготь,
растерял десяток-другой перьев в научных баталиях на уроках и
всерьез засел за учебники и справочники по зельям. Сапфиры в их
часах исправно сыпались вниз.
Хаффлпафф сделал это уже давно и к Рождеству тоже заработал
изрядное количество баллов.
Наконец-то начал радовать родной Слизерин: змеи взялись за ум,
особенно после того, как он крепко прищемил хвост
шестикурсникам.
И лишь Гриффиндор огрызался, рычал, шипел разъяренной
МакГонагалл, но не добился ничего: на уроках зельеварения рубины с
огорчительным постоянством летели из нижней половины часов в
верхнюю. Положения не спасали даже те гриффиндорцы, которых он
отобрал в свою группу подготовки к экзаменам. Их он тоже не баловал
высокими оценками.
Суровая госпожа профессор обдавала его при встрече ледяным
холодом, а сегодня после завтрака, на собрании в учительской,
кажется, решила высказать все начистоту.
— Вы чрезвычайно пристрастны, Северус! — без предисловий пошла
она в атаку. — Пристрастны и несправедливы. Вы намеренно
провоцируете студентов!
— Вы совершенно правы, уважаемая коллега, — Снейп сделал постную
физиономию и покаянно вздохнул. — Я в высшей степени пристрастен. А
также провоцирую и намерен провоцировать дальше.
МакГонагалл осеклась, сбитая с толку несоответствием между его
словами и выражением лица. Пользуясь ее замешательством, он добавил
уже обычным своим тоном:
— Пока ваши студенты не перестанут изображать светлых борцов с
темными силами, Гриффиндор продолжит терять баллы, профессор.
— Да, многие поколения гриффиндорцев работали и работают в
Аврорате, — Минерва была на голову ниже Снейпа и хотя невольно
смотрела на него снизу вверх, но во взгляде ее отчетливо читалось
презрение. — Их дети гордятся своими отцами!
— И, кажется, это все, что они у вас умеют, — парировал Северус,
отвечая ей не менее презрительным взглядом.
Директор, на протяжении всего диалога сидевший за своим столом,
молча наблюдал за ними. Безмолвствовали и остальные деканы и
преподаватели. Все, за исключением Квиррелла: он вдруг встал и
решительно подошел к своему соседу.