Впрочем, сейчас — он чувствовал, — в таком изматывающем режиме
необходимости не было. Свое тихое, но благотворное дело сделали и
спокойное величие древнего замка, и заметно возросшее уважение со
стороны еще недавно строптивых учеников, и, наконец, самые обычные
бытовые мелочи вроде чистого постельного белья или горячего
душа.
Одной из главных радостей стала Запретная секция. Мадам Пинс
открыла ему полный доступ в любое время суток. Она знала по
многолетнему опыту, что Северусу можно доверить книги, как никому
другому, и на Рождество вообще уехала к родственникам, оставив его
вместо себя.
Этот декабрьский вечер выдался каким-то по-особенному
умиротворенным. С утра в библиотеку заглянули пять-шесть самых
прилежных старшекурсников, не уехавших на каникулы домой, но после
обеда читальный зал оставался безлюден. Убедившись, что накануне
праздника сюда больше никто не придет, Северус запер библиотеку и
со стопкой новых книг отправился в свои комнаты.
В кабинете сделал магические свечи поярче и погрузился в чтение,
очень довольный тем, что его никто не отвлекает. Время полетело
незаметно...
Он понял, что уже довольно поздно, когда строчки начали плыть
перед глазами. Глянул на часы — ого, почти четыре утра!
Из гостиной донесся какой-то шорох и легкий звон. Снейп уже по
привычке насторожился, с палочкой наготове заглянул в комнату... и
облегченно выдохнул: в углу у окна домовой эльф заканчивал наряжать
маленькую ель в деревянной кадке. Он развесил золотые и серебряные
шары и сейчас прилаживал верхушку в виде звезды. Увидев человека,
домовик поклонился ему и исчез.
«Ну да, уже Рождество...» — шевельнулась в голове сонная мысль.
Он отчаянно зевнул и собрался уйти в спальню, но тут пушистые
еловые ветки дрогнули: их задели два конверта, возникшие из воздуха
и упавшие на пол прямо под елку.
Северус застыл на месте, с недоумением и даже некоторым испугом
глядя на них. Ему-то и обычные письма давно никто не пишет, а это
явно не простая почта. Поздравления? Но от кого? Все, кто был
дорог, — в тюрьме или в могиле, сам он последний раз кого-то
поздравлял с Рождеством в далеком детстве...
Полный смутной тревоги, он поднял плотные белые квадраты и
присел в кресло у камина.
В первом конверте оказался вчетверо сложенный лист бумаги. На
нем цветными карандашами и явно детской рукой был изображен большой
кривобокий котел, из которого торчала толстая зеленая палка, щедро
утыканная палочками потоньше. Больше всего это походило на рыбий
скелет, но красные и синие кружкИ, рассыпанные по зеленому фону,
позволяли предположить, что нарисована елка. Рядом с елкой крупно и
под линеечку шли буквы: «С Рождиством!». Ниже стояли две подписи:
«Сэвидж Камилла», «Робардс Бернард».