–
Поехали!
–
На дороге немцы! – Паляница колебался.
– И
наши тоже! Тут теперь слоеный пирог… Кто боится, может пешком!
Лейтенант помялся и влез на заднее сиденье. Какой он
бздливый, честное слово! Я прыгнул в водительское. Мотор зарычал,
протестуя против груза, мотоцикл тяжело тронулся и покатил по лугу.
Мы выбрались на дорогу и устремились к Кобрину. Если немцы спешат к
нему, значит, там наши…
4.
Ильяс
Ехали мы недолго. Мотоцикл катил по
дороге, сержант крутил головой, посматривая по сторонам. Коля не
отставал, да и я был настороже. Не хотелось, чтоб вышло, как с теми
танкистами… Я постоянно оглядывался и на очередном повороте заметил
позади столб пыли – за нами кто-то поспешал. Я хлопнул
сержанта по плечу. Тот притормозил, привстал в седле и молча
свернул в лес. Едва мы спрятались за кустами, как по дороге
промчались немецкие мотоциклисты. За ними показался
бронетранспортеры на колесно-гусеничном ходу, следом тянулись
грузовики. Некоторые тащили на прицепе пушки. Один за другим,
поднимая клубы пыли на сухой гравейке, они шли мимо, и с
каждой машиной лицо сержанта мрачнело. Механик потянулся к
пулемету, но рыжий упредил:
– Отставить!
– Товарищ сержант! – взмолился
мехвод. – Это же немцы!
– Вижу! Сколько их? Прихлопнут нас в
минуту!
– Но и мы им врежем!
– Ты кто? – окрысился сержант.
– Механик… – растерялся Коля.
– А я наводчик. Наше дело в танке
воевать. Будь у нас «БТ», мы бы им загнули курду. До Берлина бы
драпали! А так… – он махнул рукой. – Все, мужики, стоп машина! На
сегодня хватит. Ночуем!
Мы отогнали мотоцикл глубже в лес,
где расположились на бивак. Я отправился на поиски хвороста, рыжий
ушел на разведку окрестностей. Коля сбегал к недалекому озерцу и
вернулся с брезентовым ведром, полным воды. Вода отдавала болотом.
Ведро, как и котелок, мы обнаружили в коляске мотоцикла. Было там
еще кое-что. Я быстренько соорудил очаг, подвесив над огнем
котелок. Когда вода закипела, высыпал в нее коричневый порошок из
бумажного пакетика. Аромат свежесваренного кофе поплыл в вечернем
воздухе.
– Как вы эту гадость пьете? –
вздохнул Коля. – Я бы лучше компот. У нас в деревне даже чай не
пили – дорого…
Я не ответил, и Коля принял это за
сигнал к действию. Достал из коляски консервы – те, что дал нам
повар, и буханку черного хлеба – осталась от убитых немцев.
Немецкие штыки имелись, банки были вскрыты и зашипели маслом на
горячих углях. За этим занятием и застал нас вернувшийся
сержант.