- Свободны, - небрежно бросает он, и амбалы торопятся выйти. Обращается ко мне: - Аня, меня зовут Ярослав.
- Прошу вас не убивайте, - бормочу я, как мантру, и всхлипываю так сильно, что почти задыхаюсь.
- Ты переживешь эту ночь, - вздыхает он. - Обещаю.
Мужчина достает из нагрудного кармана платочек, наклоняется ко мне и принимается собирать слезы, которые катятся по щекам крупными, горячими каплями.
- Зачем я здесь?
- У тебя есть брат, верно?
Киваю. Я благодарна Владу, что вырастил меня, но живу в постоянном страхе влипнуть из-за его зависимости в неприятности. Однажды мы уже продали квартиру, чтоб расплатиться с долгами. И вот опять.
- Я всё вам отдам, - обещаю, чувствуя сквозь тонкую ткань его обжигающие пальцы.
- У тебя столько нет, девочка.
- Я заработаю.
- В твоем морге так хорошо платят? — усмехается человек, от которого веет силой и пахнет селективным парфюмом с терпкими нотками.
- Прошу вас. Я буду намывать ваш особняк от ступеней до крыши. Я работы не боюсь.
Он отступает на пару шагов и смотрит. Долго. Пристально. Раздевает взглядом. Оценивает. Ему не нужна прислуга.
- Аня, слушай меня внимательно! Я повторять не буду.
Подлетает ко мне, хватает за подбородок и заставляет посмотреть себе в глаза. Они прожигают дыру в душе. А еще эти губы, чувственные и капризные. В горячечном мозгу проносится безумная мысль. Я хочу, чтоб он меня поцеловал. Горячо. По-настоящему. Как никто и никогда меня не целовал. Сглатываю слюну, прогоняя наваждение. Он отпускает меня и продолжает:
- Твой братик проиграл тебя в "Техасский холдем".
Смотрю на него с ужасом.
- Как в двадцать первом веке можно проиграть человека?
- Можно, - бросает он и идет к верстаку. Стук каблуков с металлическими набойками наполняет пространство и отдается в ушах, дополнив бешеное биение моего собственного пульса.
Как бы я ни вертела головой, увидеть, что он там делает, не могу. Возвращается спустя пару минут, держа в руке здоровенный охотничий нож.
Присаживается рядом со мной на корточки, вновь смотрит прямо в глаза и ухмыляется, демонстрируя ровный зубной ряд с заостренными клыками. Засовывает лезвие, которое еще не успело нагреться от его рук, под мою футболку и медленно ведет к вороту. Мне сначала кажется, что нож режет тело, а потом понимаю, что лезвие пожирает только ткань, которая ведет себя словно масло.