Прозвонил
звонок, оповестив о завершении урока, и курсанты разошлись, торопясь кто в
столовую, кто в курительную комнату.
- Ты чего такой
сегодня, Дам? – спросил сосед по парте Демид и, видя, что Елисей не желает
откровенничать, добавил: - Опять думаешь о мажорке? Или новая любовь?
- Дём, отстань,
- рыкнул Дамиров, но тут же смягчился. – Не думаю я о ней, просто плохо спал.
Переделывал чертеж Тушки. Саныча не устроил первичный вариант, сказал, что я
могу и лучше сделать работу, и не принял.
- Полётов на то
и фамилию такую носит, что без его молитв и аэроплан не взлетит, - хмыкнул
Пшеничников. – Ты на каникулы-то домой собираешься?
- А то нет что
ли?! – покосился на товарища. – Я с сентября родных не видел. Халид обещал
встретить на границе области. Так что, если тебя не зазовет на праздничное
свидание очередная красотка, поехали со мной, - подмигнул Елисей.
- А может и
поеду, - ответил задорно, хлопнув Елисея по плечу.
Курсанты
направились в столовую и, забирая подносы с казенным обедом, мечтали о домашней
пище: мамином борще, пирогах с мясом и сладких блинчиках.
Друг и
сокурсник Елисея, Демид Пшеничников, а если кратко - Пшеница, планировал
карьеру тренера и уже подал заявление в физкультурный институт, но в тот день,
когда он посетил аэродром и наблюдал прыжок с парашютом Дамирова пришел в
неописуемый восторг, что следом приобрел стажировку на летных агрегатах в
аэроклубе и подал заявление на поступление в авиационное училище. Парнишку
воспитывали бабушка и дед и запретить выбирать такое рискованное направление
было некому. Куда как спокойнее тренировать детвору, хотя ответственности не
меньше.
***
Виталина и
Елисей не виделись, не звонили и не переписывались. Прошло полгода с выпускного
бала и Нагиева тысячу раз прокрутила воспоминания о том дне. Радость вперемешку
с болью, тоска и обида порою накрывали так, что девушка просто ложилась и
плакала. Или уходила в учёбу с таким рвением, что, выматываясь, только ела,
спала и снова училась. Но и во сне к ней являлся парень спортсмен с большими
серыми глазами, повторяя одно и то же слово: люблю.
Никогда
Виталина ни по кому так не скучала, не тосковала и не желала видеть, как
Дамирова. И как не стыдно было признаться самой себе: она хотела только его –
похотливого горца.