Но по правде, не было столь уж важным, какое и в ком предназначение выявили, ведь долг для всех был уготован один – жить ради освобождения Отца. Освобождать или, на худой конец, с предельной отдачей способствовать этому, как можешь. Остальное в племени Помнящих Предков, с тех пор как открылась историческая правда, было вторичным. Хотя помимо долга перед Отцом, жизнь племени отягощала и другая, на приземленный взгляд Ачуды, куда более животрепещущая проблема.
Как и большинство других подростков, кого он знал, родились и существовали в условиях непрекращающейся войны и страшной угрозы, нависшей над многострадальным племенем. Имя ей было Пожирающие Печень. Те представляли собой кочевую общину, пришедшую, по подозрению вождя, с дикого юга, и ее представители занимались тем, что пожирали печень. А также сердце, мочевые бобы, грудные меха и остальную дымящуюся в сумеречном воздухе требуху, которую выдирали из порванных животов поверженных противников. А их противниками были все, кто не был выходцем из их рода.
Откуда именно они пришли, зачем, в каком количестве, и какие участки Кровоточащего Каньона уже успели заполонить – никто не знал. Но одно было известно точно – нападали каннибалы под покровом ночи, а убивали ровно столько, сколько велел им желудок. Для них племя Ачуды было чем-то вроде стада бизонов, которое нет необходимости пасти, и которое нецелесообразно вырезать целиком и разом. На территории Помнящих Предков было достаточно людей, чтобы удовлетворять продовольственные нужды людоедов на протяжении многих и многих зим.
В свою очередь, подобная, пусть и дальновидная, неспешность Пожирающих Печень, позволила мудрому вождю Пу-Отано, Приручившему Гром, выиграть время, чтобы учредить братство Смотрящих в Ночь. Должность для самых храбрых мужей племени.
Должность Смотрящего в Ночь не была до той критичной степени важной, как у освободителей Отца на карьере. Не была настолько почетной, как у воинов и особенно у личной гвардии вождя. Она не была у всех на виду и почитаема простым, вечно голодным и уставшим людом, как у сеятелей, гончаров, ткачей и кожевников. Она не приводила в восторг, как плоды воображения мастеров среди резчиков по кости, и она даже не вызывала облегченный возглас пересохшего горла, который часто приходилось слышать водоносам. Но эта должность была необходима. И соплеменники, помнили они об этом или уже давно позабыли, в ней остро нуждались. Это ясно читалось по глазам тех, кто нес дозор.