– Я не об
этом. У него же двойня родилась? Положена трёшка. На первоочередной
основе. А уж в наших силах поспособствовать, чтобы это было
действительно первоочередно…
–
Правильно, Иван Николаевич, – оживился Бортко. – Павел, узнай, в
исполкоме, где у них трёшки есть в новых домах, – обратился он к
Сатчану. – Сразу несколько вариантов прикинь, чтобы было из чего
выбрать.
– Хорошо,
сделаю, – кивнул тот.
***
Москва. Кабинет министра высшего и среднего
специального образования СССР.
Положив
трубку вертушки спецсвязи, министр сделал несколько глубоких
вдохов, пытаясь справиться с яростью, охватившей его после
разговора с зампредом ВС СССР.
Ну что за
идиоты вокруг?! – думал он. – Как так можно подставляться?! Без
малейшей попытки хоть что-то выяснить, перепугались и сфабриковали
причину для отчисления, идиоты!
– Рената
Игоревна, – нажал он кнопку на селекторе. – Ректора МИИТа ко мне.
Срочно!
– Будете
ждать его? – уточнила помощница. – Без двадцати шесть
уже.
– Нет.
Давай на завтра. Но чтоб с самого утра!
– Хорошо,
Валерий Николаевич.
***
Потом
позвонил председатель гаражного кооператива, напомнил, что завтра
собрание в десять часов.
– Надеюсь,
ты не передумал? – настороженно спросил он меня.
– Нет-нет,
что вы! Жду с нетерпением, – заверил я его.
– Ну, и
отлично. Тогда до завтра, – с явным облегчением в голосе попрощался
он.
Миша,
прямо, ожил после звонка Валиева. В нём зародилась надежда на
восстановление справедливости и она росла с каждой минутой. Он,
даже, отбросив хандру, собрался со мной на тренировку на
завод.
– Что,
отец с дядей Володей уехали? – спросил Марат перед началом
тренировки.
– Да,
проводили, – кивнул я.
Тут в
раздевалку закатилась большая коляска. Запыхавшийся Сатчан вытащил
из неё спортивную сумку и подкатил коляску ко мне.
–
Поздравляю, – выдохнул он. – Не представляю, как Галия будет её по
лестнице таскать.
– Так лифт
же есть, – улыбнулся я, приобняв его в благодарность.
– Да? А
вот, в лифт она и не входит, – серьёзно глядя на меня, посмотрел
он.
– Как не
входит? – растерялся я.
– Вот так.
В наши обычные лифты она не проходит.
– Блин!
Как же теперь? – лихорадочно соображал я. Или надо будет с
художниками договариваться, оставлять у них коляску в квартире. Или
бедные дети, пока сидеть не начнут, будут только на балконе гулять?
– Ё-моё, вот, засада! Что ж делать-то теперь?