Доктор
Лещиновский с пониманием отнесся к моей просьбе, сказал, что
беременность многоплодная, можно совершенно спокойно подержать
роженицу дней десять. Хотел ему вручить коньяк, а он внизу в вещах.
Доктор спускаться со мной не стал, догадавшись, зачем я зову его
вниз. Побаивается брать у меня подарок, учитывая мое удостоверение…
А без Лещиновского меня обратно не пустили. Облом.
Выйдя в
холл на первом этаже, увидел Егорыча. Он растерянно оглядывался по
сторонам. Увидев меня, не поверил своим глазам.
– Паша! А
ты как здесь? – удивился он.
– Мне
утром позвонили, я и прилетел сразу, – обнялись мы со
старым.
– Ой, а мы
с пани Ниной уж и не знали, что делать. Я сюда поехал, а она
осталась на переговорном пункте тебе дозваниваться.
– Всё
хорошо… – уговаривал я сам себя. – Я уже был у жены и пацанов в
руках держал, – возбужденно стиснул я кулаки, чувствуя, что
адреналина хватанул за это утро сполна. Всё тело дрожало мелкой
дрожью и зуб на зуб не попадал.
Посадил
Егорыча на скамейке во дворе больницы с вещами, а сам собрал
передачку жене из полученного набора в столе заказов и туда же
завернул коробку с коньяком, внутри, на обёрточной бумаге, написал
записку, что коньяк в коробке Лещиновскому. Завязал и сверху
написал номер палаты.
Сдал всё
это, вернулся к Егорычу.
– Мне,
теперь, вторую кроватку искать надо, – сел я рядом с ним. – Билеты
обратные возьму на двадцать пятое число. Возьму целиком купе. Все
вместе же назад поедем? – Егорыч кивнул. – Дней десять доктор
обещал их подержать в больнице. Это хорошо, Москва по-прежнему вся
в дыму, словно Наполеон ее по новой поджег.
–
Поздравляю тебя, Паша! – опомнился Егорыч.
– Спасибо!
Я посажу тебя в такси с вещами, ладно? А сам обратно полечу, –
вытащил сто рублей и дал ему на расходы. Потом подумал и дал ещё
сто. – Я же покупал одеяльца на одного ребёнка. А теперь всего надо
по два. Буду вам с пани Ниной очень благодарен, если вы проверите,
всего ли тут достаточно, чтобы жену с детьми из роддома забрать и
до Москвы довезти.
– Всё
сделаем, Паш, лети.
– Чуть
что, сразу звоните, я прилечу, – поднялся я, загрузился вещами и
пошёл ловить такси.
Отправил
его в Палангу, а сам взял такси в аэропорт. Летел, вообще, без
вещей. С одним портмоне и документами.
И только,
когда я взял билет назад и разглядел на нём дату, до меня дошло,
что теперь эта дата навсегда будет для меня особой. Мои дети
родились тринадцатого числа. Тринадцатого сентября семьдесят
второго года…