— Отчасти, — поморщилась женщина, и от меня не укрылось, что я
надавил на достаточно больное место, сильно беспокоившее её. — Но
только отчасти. Давайте, сделаем так, я отвечу на все ваши вопросы,
но сначала введу вас в курс дела.
— На какие именно вопросы? — спросил я, пытаясь понять границы
дозволенного.
— Практически на любые, — ответила она. — Что такое Тайнопись,
кто и почему хочет вас убить, кто желает смерти вашей сестре,
почему всё это происходит и так далее. Расскажу, что можно сделать,
для того, чтобы получить благословение, какое было у вашей матушки.
Одним словом, всё. Я постараюсь разрешить все ваши проблемы взамен
на одну небольшую услугу, вот и всё.
— Интересно, — ответил я и потёр ладонями лицо. — Вот только,
если эта услуга…
— Если вас что-то не устроит, я настаивать не буду, —
проговорила она, показав мне ладонью знак, чтобы я остановился. —
Разрешите, сначала я всё расскажу.
И в этот момент меня снова обуяло чувство тревоги. Вот только
исходило оно не от моей собеседницы. И даже не из этого мира. Из
Лимба? Но каким образом?
И тут у Анны что-то тренькнуло возле руки. Она подняла трубку и
сказала:
— Да? — потом немного послушала и проговорила. — Пусть
войдёт.
К нам вошёл Пирогов с остатками сияния на руках. Уже по его
походке я понял, что что-то пошло совершенно не так, как должно
быть. И ещё взгляд, который он не поднимал на нас.
— Что? — я встал с кресла и сделал несколько шагов к нему. — Что
случилось?
Алексей Сергеевич, сделав над собой усилие, поднял на меня
голову и покачал ею.
— Он умер? — спросил я, понимая, что это лишний вопрос.
— Ему было нужно то, чего я ему дать не в силах, — глухо ответил
Пирогов, а затем открыл рот.
Его глаза расширились от ужаса, а пальцем он ткнул куда-то мне
за голову.
— Там! Там! — вскричал он. — Осторожнее!
Я оглянулся в ту сторону, куда он указывал и обомлел. Прямо над
моей собеседницей из ниоткуда свешивалась лепесткообразная пасть,
явно прицелившаяся, чтобы сожрать женщину в маске.