— Мало ли, — ответил тот, уже не скрывая смеха. — Кто же знал,
что ты пробиваешь дыры в Лимб, как «будь здоров» желаешь.
— А этот живоглот точно никуда не сбежит? — спросил я, не
понимая, как можно доверить вещь, за которой охотится половина
империи плотоядному... точнее, душеядному существу из
потустороннего мира. — Я как-то переживаю.
— Ну можешь его приручить, — пожал плечами трибунал и хохотнул
своим мыслям. — Только тогда его придётся подкармливать.
— А чем? — спросил я и тут же понял, что сморозил глупость. — А,
ну... ладно.
Как оказалось, мы прошли огромный круг и возвращались к моему
дому с противоположной стороны. По настроению имперского палача я
понял, что он полностью успокоился и теперь напоминал незыблемую
скалу. Даже не так, само невозмутимое мироздание.
— Так что такое Тайнопись, и почему она так важна? — спросил я,
понимая, что дальше на это времени не будет.
— Что такое Тайнопись? — сначала мне показалось, что трибунал
передразнивает меня, повторяя мой же вопрос, но потом понял, что он
про другое.
— Шифр? — больше спросил я, нежели ответил.
— Незаметный шифр, — Святояр поднял указательный палец вверх. —
Это важно. А самое главное, что совершенно бесполезный без
ключа.
— А ключ?.. — начал я, чтобы собеседник продолжил мою фразу.
Но тот обернулся ко мне и развёл руками.
— А вот этого уже никто не знает. Вообще много загадок с этой
Тайнописью. И по поводу неё ходят разные легенды. Самая популярная
гласит, что тот, кто разгадает все загадки этого артефакта, сможет
исполнить одно своё самое заветное желание.
— Ого! — я прикинул, что за такое могут и убить. — А вы что
думаете?
— А я уверен, что это не так, — ответил трибунал и повернул ко
мне тёмное пятно, заменявшее ему лицо. — Думаю, всё гораздо сложнее
и в то же время проще. Но штука в любом случае опасная. Поэтому
меня вполне устроит, если она сгинет во внутренностях
живоглота.
* * *
После разговора с имперским палачом я вернулся домой и поднялся
в свои комнаты. Прислуга уже навела относительный порядок, но к
личным, особо любимым вещам они не прикасались. Из этого разряда
оказалась и папка с моими документами, аккуратно подобранными.
Видимо, готовились отдать в архив.
Я вытряхнул содержимое на кровать, и тут изнутри выпала карточка
из плотной бумаги, которая спланировала прямо мне на колени. На ней
красивая, но уставшая молодая женщина обнимала маленького карапуза
лет трёх. Одет он был в жёлтую курточку и синие брючки. А лицо
выражало обиду на весь окружающий мир. Губки выпячены, а щёчки
надуты.