— Пойдём, — сказал он уже заговорщицким тоном, и я понял, что
сейчас будет происходить то, что не совсем законно.
Мы прошли к технической двери всё того же корпуса, Борис открыл
её своими ключами и пустил меня внутрь. Затем мы миновали пару
коридоров, поднялись на третий этаж, разминулись с персоналом и
снова пошли по коридорам.
— Веду немного в обход, — прошептал Борис, обернувшись ко мне, —
чтобы ни с кем не столкнуться. Повезло ещё, что сейчас спокойное
время.
Остановились мы ровно у такой же двери, за которой скрывалась и
моя палата на первом этаже. Я так понял, что это был эконом-класс.
Для нищих аристократов вроде моего отца. И его семьи.
— Зайдёшь, там справа халат, — инструктировал меня Борис. —
Наденешь его и в нём же выйдешь. Спустишься вниз, в холл. Я буду
ждать тебя перед входом. Если спросят, почему в здании, ответишь,
что доктор Крамер позволил. Но в халате не должны спросить.
— А не проще было сразу халат надеть? — я приподнял бровь,
понимая, что мой спутник использовал серые схемы, где они вообще
были не нужны.
— А, — он махнул рукой, удаляясь по коридору. — Пойду твой мотик
заберу.
* * *
Сестра была в сознании. Она располагалась внутри хитроумной
конструкции, где все её конечности по сути парили в воздухе, и с
трудом листала книгу с картинками. Смертельная бледность разлились
по её лицу и наголо бритому черепу.
Услышав лёгкий скрип двери, она постаралась обернуться, но
далось ей это с трудом. Увидев меня, она широко улыбнулась.
— Рус, — тихо проговорила она, и по её лицу я видел, что она
явно не желает мне немедленной смерти. — Я так рада, что ты ожил!
Мне когда сказали, я так плакала, так плакала...
У неё и правда заблестели слёзы в глазах.
— Да уж, — проговорил, подходя к ней и беря ладонь в свои руки.
— Так вышло. Но я тебя не оставлю, не думай.
Взгляд её серых глаз и открытая улыбка отдавались где-то очень
глубоко в моём существе. Они были близки и телу, в котором я
обосновался, и сознанию, которое вчера очнулось в этом теле.
— Конечно, я знаю, — ответила она и сжала мою ладонь, но так
слабо, что у меня замерло сердце. — Мы же с тобой почти всю жизнь
вместе. Ты знаешь, я даже представляла себе, что когда мне
пересадят что-то от тебя, то я смогу с тобой общаться. А теперь ты
живой, и всё у тебя будет хорошо.