— Единокровный, — ответил на это Борис. — У них матери разные. И
так вышло, что Луке достались крохи. И он всю жизнь пытался трудом
добиться того, что умел его брат, не напрягаясь. Говорят, в
молодости между ними настоящие войны были. А сейчас ничего —
примирились.
— Спасибо, — кивнул я и скрылся в корпусе.
В целом, эта встреча произвела на меня довольно благотворное
впечатление. По крайней мере мне тут будет с кем перекинуться
словечком.
С кафедры физкультуры и спорта меня сразу послали к декану.
Причём нашего преподавателя не было, и замещал его незнакомый мне
пожилой мужчина с какой-то птицей, вписанной в герб, красовавшийся
на кармане его пиджака. Он-то мне и сказал:
— Идите сразу к Николаю Степановичу, пускай решает, что с вами
делать.
Николай Степанович был у себя. Он сосредоточенно изучал что-то
на мерцающем экране, подключённом к нескольким магическим цилиндрам
с различной магической энергией.
Я постучался, дождался разрешения и вошёл, с порога
поприветствовав декана. Тот сначала посмотрел на меня исподлобья,
словно идентифицировал личность, но потом, кажется, узнал.
— Здравствуйте, Руслан Дмитриевич, — сказал он, после чего потёр
уставшие глаза. — Какими судьбами?
Я быстро оглядел его кабинет: ничего примечательного. Несколько
шкафов с книгами, экранами, светящимися цилиндрами. Экран позади
стола. Небольшой холодильник и чайник. Стены кабинета обиты
неброскими панелями «под дерево», на полу тоже неприметный паркет.
Одним словом, казённо и без единого признака магии. Если не
считать, конечно вездесущие цилиндры, в которых постоянно светилась
и вихрилась различная энергия.
— Да вот, — ответил я, проходя прямо к его столу и вставая
напротив. — Хочу восстановиться на факультете и доучиться до
выпуска.
— То есть полгода тебя где-то носило, — с иронией проговорил на
это декан, глядя мне в глаза. — А теперь ты решил под экзамены
прийти и восстановиться. Хитро, однако.
— У меня были определённые проблемы со здоровьем, — ответил я,
вспоминая аппарат жизнедеятельности, висящий надо мной, и то, как я
пытался завладеть телом, в котором жизнь поддерживалась
исключительно искусственно. — По крайней мере в последнюю
неделю.
— А до этого? — спросил он больше для того, чтобы показать мою
безалаберность.
Тут в дверь постучали.
— Войдите! — сказал он точно с тем же выражением, что и мне до
этого.