Хорошая попытка. Однако парень явно
не дурак и прекрасно понимает, что его пытались использовать
втемную, сказав, что целью операции является захват проникших в
деревню лихих людей. К тому же он своими глазами видел, как бандиты
выполняли приказы шерифа. Прав я или нет, но пацан не стреляет,
хотя ружье он уже наверняка успел перезарядить.
- Хочешь сам стать предателем!? –
продолжает вопить Семен Юрьевич, но захлебывается на полуслове,
когда ему в лоб прилетает деревянный шарик. Сознания шериф не
теряет, однако ему сразу становится не до пламенных речей и
воззваний к совести подчиненного. Подхожу и за шкирку вздергиваю
шерифа на ноги. Его изрядно шатает, но неласковый тычок рукоятью
пистолета по ребрам быстро указывает ему верное направление
движения.
- Вперед пошел! – негромко, но очень
выразительно командую я, и толкаю Семена Юрьевича к дому. –
Дернешься или заорешь, и отправишься вслед за остальными.
Сканирую дом. Шар показывает, что у
окон никого нет. Один бандит неподвижно лежит на полу, ещё двое
слабо копошатся у дальней стены единственной комнаты.
- Игорь, давай за нами! – я делаю
знак продолжающему следить за происходящим парню. – Послушаешь, что
будет петь твой бывший начальник и выжившие лихие люди.
Я совсем не уверен, что пацан
подчинится. В его ситуации оставаться нейтральным – далеко не
худший выбор. Тем не менее он всё-таки покидает свое укрытие и,
слегка пригибаясь, бежит ко входу в дом.
В деревне поднимается паника.
Устроенное нами сражение, естественно, не остается незамеченным, но
командовать милиционерами, не понимающими, что происходит и где
начальство, толком некому. Остается, конечно, староста, но он
обычно занят административными делами, а на подобные случаи есть
шериф.
Уже почти совсем стемнело, но вдали
мелькает свет карбидных фонарей и слышны крики, чем-то напоминающие
команды. Судя по всему, минут через десять вокруг дома появится
некое подобие оцепления из наспех собранных бойцов местной милиции
и мобилизованных по ходу дела охотников.
В доме сопротивления никто оказывать
не пытается. Последний выживший бандит серьезно ранен, а хозяин
дома лежит без сознания, но вроде пока жив. Отбрасываю пинками
валяющееся на полу оружие в дальний угол и толчком отправляю шерифа
на пол. Тот со вскриком падает, видимо, зацепив пробитую пулей
руку. Пацан молча наблюдает за происходящим, но не вмешивается. В
неярком свете чудом уцелевшей керосиновой лампы видно, насколько он
бледен. Побелевшие от напряжения пальцы сжимают ружье, хотя в целом
парень держится очень неплохо.