Тут я
немного встряхнула мальца за плечи, чтобы дошло. И добавила
ласково:
– А то
выпорю. Сильно. Вообще пожалеешь, что на свет родился.
– А там
что? – загорелось любопытство в его карих глазёнках.
–
Призраки и чудовища. Потревожишь – порка мамкиной лаской покажется.
Усёк? И ещё. Вот этот чулан на кухне тоже никогда не
откры…
–
А-АААА-АА!!... – завопил ребёночек, именно в этот момент подцепив
защёлку и узрев то, что скрывалось за дверью запретного
чулана.
–
А-аааа-аа, – механически и бездушно вторила оттуда кухарка. –
Хороший мальчик. Давай, скушай ложечку. За папу. За маму. За упокой
бренного тела, что и после смерти некоторым только
снится.
Из чулана
уже знатно попахивало. Ложки у кухарки не было, но вопящего мальца
она ловко заткнула сухариком. Мальчонка выплюнул угощение,
воззрился с ужасом на чуть заплесневевшие зелёные пальцы и завизжал
по новой:
–
А-АААА-АА! Живая покойница! Мёртвого убоища дохлый
труп!..
– Мора.
Насильно поднятое умертвие, – равнодушно ответила кухарка и
обратилась уже ко мне всё тем же бесцветным голосом. – У меня,
кстати, срок годности заканчивается. Закопайте уже, а?
В
подтверждение её слов у кухарки отвалился безымянный палец с
кольцом. А вопящий малец уже улепётывал, задевая по пути громадные
кастрюли, глиняные горшки и прочую утварь, создавая невообразимый
грохот.
–
КУДА-А!.. – взревела уже я. – А ну стоять! Туда нельзя, сказала
же!
Но было
поздно. Теддичек, или как его там, уже выбежал в прилегающую
столовую и достиг гостиной.
– Да твою
ж мать, – устало вздохнула я.
И
неторопливо пошла ловить питомца. Из дома всё равно не выберется.
Парадный вход запечатан, окна тоже так просто не открыть. А разбить
их у него силёнок не хватит.
Новый
вопль раздался уже из холла, сопровождаемый визгливым
понуканием.
Малец
забился за стойку с зонтами, а сверху над ним навис местный
дворецкий.
–
Вылезай, – мрачно сказала я. – Ничего они тебе не
сделают…
– Нет, ты
глянь, Либби, она ребёночка уже нагуляла, – раздался сварливый
голос.
– …зато
мне теперь весь мозг вынесут, – поморщилась я. – Какой «нагуляла»,
дамочки?!.. Меня тут полтора года всего не было. А этому паршивцу
уже лет восемь! Сколько тебе, кстати, малец?
– Э-эээ…
Восемь, ага, – довольно быстро пришёл в себя мальчонка. – Где-то
так.
– Ага,
значит, в прошлый раз нагуляла. Восемь лет кровиночку прятать! –
присоединился ещё один занудный женский голос. – В семнадцать
родить – как тебе, дорогая Китти? А теперь решила-таки
приволочь.