Я была просто в ужасе от происходящего.
Неужели меня возьмут прямо здесь и сейчас? На этом жутком диване, застеленным шкурой убитого зверя?
Я тихо всхлипнула, но крепче обняла Аякса за шею.
Я уже не могу повернуть назад. Ничто меня не спасет. Я должна принести себя в жертву этому зверю, уже не надеясь ни на что. Я просто должна принять свою участь...
И только я уже отчаялась окончательно как вдруг раздался звонок мобильного, и Аякса отлип от меня.
– Да! – недовольно рыкнул он. – Я занят!
Он внимательно выслушал то, что ему говорили, пока сам не сводил взгляда с моих губ. Было видно, что он жаждет вернуться к тому месту, на котором его прервали, но все же он продолжил разговор.
– Вот твари, – прошипел он. – Ладно, сейчас сам все проверю. Буду через пятнадцать минут.
Его взгляд в миг стал жестоким, а сам Аякс отпрянул от меня.
– У меня дела, – бросил он мне. – Поешь и иди в свою комнату. Запрись там. Ночью я могу приехать не один. Не хочу, чтобы тобой воспользовался кто-то из моих друзей. Ясно тебе?
– Да, – хрипло ответила я, не веря, что мое спасение все-таки пришло от туда, откуда я его не ждала.
– Выспись как следует, – добавил он. – Завтра чтобы не ревела! Бесишь меня этим, но... в остальном...
Он так посмотрел на меня, что я снова инстинктивно прикрылась руками, ощутив себя совсем голой.
– Ты достанешься только мне, Деметра, – бросил он и наконец вышел из комнаты, а я только сейчас смогла выдохнуть и хоть немножко расслабиться.
Этот звонок определенно меня спас. Может мне так повезет и в следующий раз?
Я сидела неподвижно на диване, всё ещё ощущая на себе тяжесть взгляда Аякса и похоть его ручищ. Даже несмотря на то, что Аякс уже ушел, страх не отпускал меня. От этого человека исходила такая мощная энергия, что мне казалось, он оставил в комнате след своего присутствия. Я же по-прежнему не могла пошевелиться, скованная этим призрачным присутствием.
Мое тело оставалось неподвижным, но в моей голове плодились тысячи мыслей. Я не понимала как я смогла сама броситься к Аяксу за поцелуем. Как у меня хватило смелости и безрассудства? Он ведь чуть не совершил насилие надо мной прямо на этом диване.
Теперь же представить, что я должна сделать то же самое завтра, или, если не сама, то позволить Аяксу снова смять меня под собой, было нереально. Меня душила такая паника, что я чувствовала удушье.