О чем писать отцу? Я присела на край
стула и тяжело вздохнула. Писать о пережитом в карете? О том, что меня хотели
расчленить… ну-у, не меня, а мой якобы дар, в существование которого я слабо
верила. А по факту, на мясницком столе в Цитадели оказалась бы именно я, во
плоти, со стянутыми веревками руками и ногами.
Покрутив в руках писчее серебряное
перо, я сосредоточенно склонилась над листком бумаги. Написала несколько строк,
решив, что этого достаточно.
Сообщила, что в безопасности, под
покровительством лорда Тренневи, что он имеет намерения заняться моим даром,
что через месяц, я окажусь, или не окажусь в числе претенденток на отборе
невест, хоть и не желаю этого всем сердцем. Добавила строчку, чтобы он не
волновался. И всё, поставила точку.
В пачке бумаг лежали конверты, я
запечатала письмо и оставила его на столике.
Опять раздался стук, и в дверь, без
предупреждения вошла нянюшка. Как я поняла, сердиться на нее бесполезно.
Интересно, когда лорд принимает дам, она так же бесцеремонна? Возможно, Роберт
знает на зубок ее привычки и ставит охранные завесы. Есть такие артефакты.
Представив, как Тренневи вместе с
девушкой прячется от старушки, я тихо прыснула.
- Что смеешься?
- Простите, так, своим мыслям.
- Веселые у тебя мысли. Ладно, идем,
хозяин зовет, будет знакомить тебя с ведьмой.
Я подскочила со стула.
- Кто она?
- Ишь, любопытная, - погрозила
пальцем Клари, а потом поманила ладошкой. – Только молчи. Ведьма она, редкая, с
темным словом и диким даром.
- Диким даром?!
Я выпучила глаза, уставившись на
нянюшку. Может, она меня разыгрывает?
- Диким. Из Вельзерских она.
- А кто такие Вельзерские?
Старушка поджала губы.
- Да ты совсем дремучая. Хотя, что
говорить о тебе, магии не училась, многого не знаешь.
- Так Вельзерские… это кто? –
Осторожно переспросила я.
- Из Подгорья, - коротко ответила
она. – Идем, тебя ждут. – И зыркнула на меня так, что еще раз переспрашивать не
захотелось.
В гулком коридоре слабо мигали
магические светильники, окрашивая стены разноцветными звездами. Мы спустились
по лестнице на первый этаж, свернули влево, под арку, увитую изощренной
лепниной, и тут нянюшку окликнули.
- Ох, Клари, что с безе делать, и
утка по-серлезски меня беспокоит. Помоги! – Повариха в высоком колпаке и
белоснежном фартуке, постукивая башмаком, умоляюще заныла.