Могла ли эта ситуация стать хуже…
Могла.
— В прямом, — беззаботно отозвался Свет.
На этот раз я не сразу со словами нашлась. Недоверчиво
всматривалась в серый взор, пытаясь отыскать в нём хотя бы малейший
намёк на шутку. И не находила!
— Свет… — протянула дрожащим голосом. — Ты же не серьёзно, да?
Ты ведь на маме моей женишься. Ты не можешь ещё и со мной…
Ведь правда?
— Да что ты? Ты ж сама захотела приключений с утра пораньше,
разве нет? — отозвался он невозмутимо.
— Да не хотела я никаких приключений! Я просто хотела вернуться
домой! — почти вскричала, начиная по-настоящему нервничать.
И ещё больше, когда он промолчал. Легче не стало, даже когда
Свет прошёл мимо кровати и вошёл в смежное помещение, где до сих
пор лилась вода в душевой. Я сильнее вцепилась руками в его шею. Ни
за что меня от себя не отдерёт!
Если только не произойдёт что-то такое, и я сама захочу от него
уйти. Ведь этот… этот… ненормальный! Он меня под воду засунул! И
ладно бы просто это, но вода там оказалась ледяная! Обрушилась на
нас с ним сверху рассеянным потоком, отчего я вмиг продрогла до
костей. Взвизгнув, попыталась уйти из-под струй, но Свет не
позволил. Мёртвой хваткой удержал около себя.
— Свет! Ты что делаешь? Пусти! — упёрлась ладонями в его
плечи.
В отличие от меня Свет по-прежнему оставался горячим. В то время
как я уже дрожать от холода начала. Зато как плюс разум быстро
очистился от всяких ненужностей. Я снова попыталась отодвинуться от
града морозящих тело капель, и конечно же у меня снова ничего не
вышло.
— Отпущу. Как остынешь и глупости всякие перестанешь творить, —
низким, чуть хриплым голосом отозвался он, буквально впечатывая в
себя.
— Да я уже!
Отморозила себе всё на свете. Та же попа оставалась тёплой
благодаря тому, что её его огромная ладонь защищала. И мне даже
стыдно больше не было за нашу позу. А вот Свет наоборот, будто и не
замечал совершенно льющегося на нас сверху потока, с каждой
пройденной секундой становясь только горячее, кажется.
— Зато я нет, — подтвердил мои выводы вслух.
И я замерла, перестав сопротивляться. О холоде и том позабыла.
Как и обо всех своих возмущениях. Серые глаза были прикрыты, а сам
мужчина глубоко и шумно дышал, пока его ладонь до хруста сжимала
ткань на моей пояснице, задирая её всё выше, в то время как его
возбуждение, упирающееся в ягодицы, становилось заметно больше и
твёрже.