Я застыла, глядя на мужа, и не
понимающе хлопала ресницами.
Он сейчас серьезно?
Уверенность и холод в его глазах
откровенно пугали.
Платон явно был не в себе.
Я таким никогда его не
видела!
– А я живу не по средствам? – склонив
голову на бок, тихо спросила я.
Мой голос сорвался на шёпот,
потому что кричать я просто не могла. Боль сдавила горло.
Претензия мужа занозой засела
в сердце.
Сложилось ощущение, что я направо
и налево сорю деньгами.
Да я берегу каждую копейку и
себе во многом отказываю!
Я не хожу по салонам красоты, не
устраиваю шопинги, хотя мне давно пора прикупить себе что-то из одежды, но я
всё трачу на ребенка! Ни рубля на себя не потратила!
Неужели он этого не видит?
И почему он больше переживает о
годовалом сыне друга?
– Ты забыл, что у нас
полугодовалая дочь? – уязвлено спросила я. – А я, сидя в декрете, взяла
подработку, чтобы хватало, – я начала загибать пальцы, – на подгузники,
продукты, бытовую химию, на элементарные вещи, Платон! Чтобы нам хватало
на всё!
– Ну так работай больше, –
отрезал он, и я почувствовала, как внутри меня что-то рухнуло.
Я вдруг увидела, как сильно он
от меня отдалился. Это был не тот Платон, которого я любила.
– Больше? – повторила я и
почувствовала, как голос задрожал. – Ты думаешь, я не хочу? Думаешь, мне
нравится просить твою мать помочь с ребенком? Думаешь, я не понимаю, что нам
сложно? Но я тоже человек, Платон. У меня тоже есть предел.
– Хватит истерик, Карин, – он
потер виски. – Тебе легко говорить. Тебя никто не заставляет искать миллионы,
чтобы мы вылезли из долгов.
Эти слова оказались последней
каплей.
– Да, меня никто не заставляет.
Меня только унижают. Указывают, как жить, как быть хорошей матерью, как
зарабатывать больше. Тебя это устраивает, да?
Он молчал.
– Платон, ты даже не слышишь,
что говоришь! Ты хочешь переводить Наташе деньги. Большую часть зарплаты. А мы?
Мы – твоя семья! – моя грудь резко вздымалась от эмоций.
– Они остались без Вити. Ты не
понимаешь, каково это – оказаться в таком положении.
– Но ты понимаешь, каково это
мне, да? – в глазах запекли слезы. – Оставаться дома с ребенком, слышать
постоянные упреки, чувствовать себя ненужной? Ты же сам сказал, что хочешь
вытащить нас из этой ямы. А теперь ты готов забить на нас ради нее.